— Во всяком случае, я жив, — ответил я хрипло. — А почему веревка оборвалась?
Андре показал на свой меч.
— Ты болтался в воздухе, — пояснил он. — Мне пришлось нанести три удара, чтобы тебя освободить.
Он помог мне подняться, и мы медленно продолжили спуск. Теперь впереди шел Андре. Сделав всего несколько шагов, он отскочил назад и занес меч для удара. Я держал наготове лук. Прямо впереди мы услышали тоненькое поскрипывание, будто канат терся о ржавую ось.
Андре ткнул мечом вперед и коснулся покачивающегося тела Бернарда. О том, что это был именно он, мы догадались по кресту, вышитому на его накидке, — то был подарок его сестры. Рамон позволил своему заместителю носить такую накидку в виде исключения, хотя это являлось нарушением правил единой униформы. Бернарда повесили. Такая же участь ожидала бы и меня, если бы не вмешался Андре.
Бернард не добрался до Маркоса и Алехандро; этот бесстрашный воин болтался, словно некая безделушка в богом забытом алькове далекого кафедрального собора. Я вытащил кинжал и потянулся, чтобы обрезать веревку, на которой он висел. Андре остановил меня.
— Оставь его, — прошептал он. — Если тело упадет, сарацины будут точно знать, где мы находимся.
Я послушался, хотя подозревал, что неверные и без того прекрасно знают, где мы, и следят за каждым нашим шагом. Стоны Алехандро подгоняли нас. Его голос звучал все ближе.
Преодолев очередной виток лестницы, мы наткнулись на Маркоса и Алехандро. Зрелище было кошмарное. Свет, пробивавшийся сквозь отверстие в потолке, освещал тела братьев. Маркос был уже мертв: несколько стрел торчало из его груди и плеч. Одна вонзилась прямо в его бритую голову и торчала оттуда, словно нелепое украшение. Он сидел на каменном полу, держа шлем в руках — видимо, он снял его, чтобы лучше видеть в темном туннеле.
Алехандро лежал на спине. Волосы его выгорели до угольков, брови еще дымились. Глаза его ничего не видели, одежда превратилась в кучу пепла.
— Кто здесь? — спросил он знакомым, но едва слышным голосом.
Мы ответили не сразу, так как боялись привлечь внимание сарацин. Но Алехандро был в отчаянии и ужасно напуган, и Андре сжалился над ним.
— Кто здесь? — снова просипел несчастный. — Святой Петр или Люцифер?
— Ни тот ни другой, Алехандро, — ответил Андре. — Это мы, Андре и Франциско. Мы вынесем тебя отсюда в безопасное место.
— Нет, Андре, — сказал Алехандро, — со мной все кончено. Умоляю, дай мне умереть.
— Не понимаю, о чем ты, — ответил Андре.
