Страстная и сладкая | страница 42
И поцеловала его в губы. Они были влажными и теплыми. Джек сжал кулаки, но не сопротивлялся. Он впервые не оттолкнул ее. Как завороженная, Клео обвела языком его губы, словно пробуя их на вкус.
Джек не шевелился. Он не смел. Отступать было поздно. Любое неосторожное движение и… Джек не хотел даже думать, что тогда. Каждый мускул, каждая клеточка его тела — все горело неистовым пламенем.
Клео склонилась над ним.
Его ангел в прозрачных одеждах.
Ее губы так и манили согрешить. Больше того — они соблазняли, обещая райское наслаждение. Джек согласился бы пройти все муки ада ради одних только этих губ…
Клео опустилась ниже, к груди, торсу и туда, куда вела темная дорожка густых волос…
— Клео… — прошептал Джек.
— Да. — Она подняла голову и склонилась над ним. — Это я… Ты такой сладкий, Джек.
Он замер. Она снова опустила голову.
— Остановись! — Еще секунда, и он уже не смог бы ничего сделать.
— Я причинила тебе боль?
— Нет. То есть да. То есть нет. Проклятье!
— О, я все сделала неправильно. Я не… я не… — Клео смотрела на него широко раскрытыми глазами.
Невинными глазами. Неужели?..
Несколько минут они просто неподвижно лежали рядом. Джек готов был взорваться. Его дыхание прерывалось, а руки дрожали.
— Весь этот контроль, Джек… это неправильно.
— Но необходимо. — Он прокашлялся. — Риск — одно, но это… это…
— То, чего я хочу, чего ты хочешь, — продолжила за него Клео.
— Златовласка… — Джек смотрел на ее пухлые губы, раскрасневшиеся после поцелуя. Поцелуя, которого не должно было быть. И не было бы, если бы он действовал быстрее. — То, чего я хочу, неправильно и нечестно.
— К черту все! — Клео оглядела его с ног до головы. — Ты ведь не желаешь, чтобы я ушла?
— Мы не станем этого делать.
Его слова прозвучали, как приговор. Джек почти физически ощущал ее боль и обиду.
— Я пришла к тебе, — прошептала девушка, — и это не твоя вина. Но как только мы стали ближе, ты решил, что я недостаточно хороша…
О, как она ошибалась!
— Клео… Златовласка… Это неправда, ты…
— Не объясняй. — На глазах Клео застыли слезы. Как маленькие бриллианты на ресницах. — Не надо. Я знаю, домашние девочки совсем не в твоем вкусе.
Джеку хотелось прикоснуться к ней. По-настоящему прикоснуться, но он сдержался. Лучше Клео не знать, каким ничтожеством он себе кажется.
Клео встала, заставив его почувствовать себя полным ублюдком.
— Я ухожу. Я всегда была для тебя наивной дурочкой. Давно пора было привыкнуть к этому. — Клео сжала кулачки. — Думай обо мне, когда будешь лежать здесь, в пустой постели. Можешь всю жизнь провести со своей правдой и честностью. И в одиночестве. — Клео покачала головой и подошла к двери. — Хотя, полагаю, ты недолго будешь один, да, Джек?