– Получить премию?
– Давайте презирайте меня. Ничего другого я не заслужила.
Она наконец оставила мою руку и зарылась лицом в подушку. Молча я глядел на формы ее тела под одеялом. Потом на комнату – чистую и симпатичную, полную ароматов и шелка. Это произошло здесь или в другом месте? В другом месте фабрикант бутафории не застал бы их. Мадам Жакье, наверное, отсутствовала. Что касается старой служанки, так та не в счет.
– Я не шлюха,– повторила Одетта.
Она завертелась в постели и села.
– Мне надо уходить,– сказал я,– это неважно…
Я улыбнулся.
– Если бы я знал, что вы так чувствительны к шантажу… Ну, ладно. До свидания.
– До свидания.
Она подняла руку, чтобы отвести белокурую прядь волос, упавшую на щеку, и при этом движении одна грудь, как розовое пламя, выскользнула из складок шелковой рубашки. Я почувствовал, как у меня пересохло в горле и участился пульс. Огромное желание вдруг нахлынуло на меня перед этой девушкой, которая отдавалась с таким спокойным бесстыдством. Я…
Нет. Я не мог.
И я вышел, унося с собой воспоминание о ее аромате.
Газеты уже не уделяли много места Самюэлю Кабиролю (расследование продолжалось), совсем забыли о Баду и Латюи-«Шошотт» – убийце, сбежавшем из тюрьмы, но уделили почетное место арестованной накануне банде жуликов высокого класса.
«Наконец-то обезврежена банда похитителей драгоценностей, действовавшая до сих пор с исключительной наглостью и пользовавшаяся скандальной безнаказанностью».
Газеты спешили добавить, что деятельность банды не бросала тень на эффективность и добросовестность полиции, которая делала все, что могла, а преступники не были обезврежены раньше лишь потому, что имели мощную и серьезную организацию. Однако даже лучшие организации подвержены износу, что и случилось с бандой Друйе по кличке Ритон Роанне. В прошлом они сбывали свою добычу без всяких накладок. Никогда и нигде похищенные драгоценности, описание которых распространялось в соответствующих кругах, не пускали в продажу. Можно было подумать, что бандиты просто-напросто хранили их у себя. Но на этот раз они были менее удачливы. Браслет тончайшей работы из золота и платины, похищенный у американки мисс Томпсон, находившейся проездом в Париже, был предложен одному ювелиру. Это привело к задержанию Дараньо по кличке Жожо-Музыка, а затем Феликса Бюффара и Анри Друйе.
Один ре-портер из газеты «Крепюскюль» (это не был Марк Кове) рассказал о забавном эпизоде, связанном с этим делом. Забавным эпизод показался репортеру, но не тому, о ком шла речь. Жозефина Б., барменша одного из музыкальных кафе, которое посещал Ритон со своими дружками, чуть ли не поздравляла себя с тем, что Жожо-Музыка сел в тюрьму. «По крайней мере там он не будет крутить по пятьдесят раз один и тот же диск!» – говорила она всем, кто хотел ее слушать. За эти речи дружки меломана подставили ей великолепный фингал под глазом.
