– Меня интересуют не эти пятьдесят лимонов или то, что от них осталось, а тот Иуда, у которого они находятся. Само собой разумеется,– посмеивается он,– после того как я бы его вздул как следует…
– Всего-навсего вздули?
– Еще бы! Я не псих. Я мог бы его убить, но садиться в тюрягу из-за такого негодяя – да он того не стоит. Так вот, что я говорил, после этой выволочки я бы, конечно, если б представилась возможность, как следует его потряс. Это вас смущает?
– С чего бы? На чужом несчастье счастья не построишь.
– Гм!… Это, конечно, в такой же мере относится к нему, как и ко мне?
– Понимайте как хотите. Но не стоит ссориться из-за поговорки.
– Вы правы. К тому же он, наверное, уже вложил эти бабки в движимое и недвижимое имущество.
– Ничего подобного. Доказательство – то, что этот билет был в обращении. А потом, повторяю, пятьдесят миллионов новенькими купюрами – это довольно обременительная вещь. К тому же такие мерзавцы, готовые за деньги убить отца и мать родную, любят их на манер скупого: им нужно постоянно созерцать свои богатства.
Снова присаживаясь, Дорвиль широким жестом отправляет куда подальше все свои соображения.
– Во всяком случае, суть не в этом. Вернемся к Аньес… до того как Дакоста получил эту ассигнацию, помеченную его дочерью, я думал, что Аньес дала деру. Затем я стал рассуждать, примерно как и вы, и уже подумывал пригласить вас, чтобы все это распутать, когда Лора Ламбер произнесла ваше имя и сразу же вам позвонила.
– Вы могли бы все это честно сказать.
– Честно сказать – что?
– Что за исчезновением Аньес, по вашим предположениям, скрывается алжирский предатель… которого вы хотите задержать.
Он пожимает плечами.
– Возможно. Но я не знал, согласитесь ли вы. В конце концов, это дело касается вас не так, как нас.
– Я бы все равно согласился заняться поисками Аньес, оставив вас затем самого разбираться с этим фруктом.
Он поджимает губы. Точь-в-точь пострел, захваченный с поличным и сразу растерявший весь свой гонор. Он хрипит:
– Гм… а сейчас? Вы будете продолжать… несмотря на отсутствие откровенности с моей стороны?
– Да.
– Вы это говорите таким тоном!
– Каким тоном?
– Не знаю. Странным тоном.
– Возможно.– Я усмехаюсь.– Так вы, значит, поразмыслили и пришли к выводу, что Аньес обнаружила что-то, имеющее отношение к алжирскому делу. Вы поделились своими соображениями с Дакоста?
– Ни с Дакоста, ни с Лорой. Лора…– Он пытается изобразить улыбку. Ему это не очень удается.– Мы с ней были хорошими друзьями. Даже больше того. Ну а теперь, вы понимаете…
