– Ничего, ничего… Это я так зевал. Извините, это не очень вежливо, но я еще не совсем проснулся.
– Это я должна извиняться. Я не знала, в каком вы состоянии, но в любом случае я бы не смогла вам перезвонить позже. Через четверть часа я отправляюсь навестить нескольких лекарей из соседнего департамента и вернусь не раньше воскресенья или понедельника. Перед отъездом я хотела поблагодарить вас за вашу помощь и пожелать вам удачи. Интересно, что же все-таки могло случиться с Аньес… Последнее время она слишком часто ускользала от родительской опеки, но это славная девчушка… Вся эта история меня немножко тревожит, но успокаивает то, что вы взяли дело в свои руки. К моему возвращению у вас, наверное, будут новости… и хорошие.
– Разумеется.
– Дорвиль и Дакоста вам все хорошо объяснили?
– Черт возьми! Думаю, что да.
Я вкратце излагаю ей содержание нашей беседы.
– Да, все правильно,– заключает она все более и более сержантским тоном.– Ладно. Ну что ж! Я позвоню вам, как только вернусь!
Она кладет трубку. Я вытираю лицо и некоторое время неподвижно лежу на спине. «Немного больше мужественности», чем другие,– как выразилась эта Лора. Это ж надо так сказать! Нестор Бюрма, само воплощение мужественности! Образец, каких поискать!
На улице жара, от которой я уже отвык, башка раскалывается, нос распух, затылок ноет – все это никак не способствует приведению ума в рабочее состояние. Начну ли я розыски малышки Аньес прямо сейчас или сегодня вечером, когда приведу себя в боевую готовность,– вряд ли это существенно отразится на результате. Учитывая, что прошла уже целая неделя с момента ее исчезновения (целая неделя! ах да, действительно! ох уж эти деятели, Дорвиль и Дакоста!), несколько часов дела не изменят… Сегодня утром, чтобы прийти в себя, мне необходимо подышать свежим воздухом соснового бора и других местных достопримечательностей. А потому не навестить ли мне моего старого дядюшку, он живет в Праде, дыра порядочная, довольно далеко от лесопилки Дакоста, но по той же дороге.
Решено.
Я соскальзываю с постели и, едва передвигая ватными ногами, отправляюсь в ванную выпить стаканчик теплой воды и приложить мокрое полотенце к лицу и затылку. Мне не впервой получать затрещины, но впервые я чувствую себя так омерзительно после них. Парень, который меня так отделал, судя по всему, владеет какими-то особыми приемами, вызывающими довольно странные последствия. Да и вообще, что это за тип? Как говорит Брюера, теперь это большой город. Да, месье, со всем современным комфортом и прочими безделками в придачу, включая, разумеется, гостиничных воров. При этой мысли я сую руки в карманы штанов и извлекаю оттуда свои бабки, целые и невредимые. Все на месте. То есть почти все… Банкнота, помеченная буквами OAS, исчезла.
