– Не сочтите за черный юмор,– говорю я,– хватит ходить вокруг да около. Это он продал своих товарищей?
– Бог с вами! С чего вы взяли?
– Я? Ни с чего. Я просто задал вопрос.
– Боже праведный! Вы полагаете, я бы смог подать ему руку?
– Ну ладно, неважно. В конце концов, вы его лучше знаете, чем я. Лично я полагаю, что для такого дела у него вполне подходящая рожа, но это ни о чем не говорит.
– Раньше у него была не такая рожа. Это с тех пор. Некоторые из наших соотечественников стали его холодно принимать… эта история с задержавшейся машиной, конечно, показалась несколько странной… Он здорово переживал из-за этих невысказанных подозрений… Без конца перебирая их мысленно… В конце концов сам стал сомневаться, а не виноват ли он в некотором смысле. У него нет сомнений, что, доберись он вовремя до места, ему бы удалось не допустить такого развития событий.
– А этот предатель, никто так и не узнал его имени?
– Никто. Не все участники встречи были знакомы друг с другом… Вернемся к Аньес: то вызывающе-презрительное отношение к отцу, которое я у нее заметил, свидетельствует о ее сомнениях в его непричастности к алжирскому делу. Что-то в этом роде. По-другому это невозможно объяснить.
– И здесь кроется причина ее бегства из отчего дома? Чувство стыда за отца, подозрения насчет того, что он, по ее мнению, мог совершить?
– Это одна из гипотез. Должно быть, есть и другие. Взять, например, эту стофранковую ассигнацию[7].
– Да, кстати, поговорим о ней. Какую роль вы ей отводите во всем этом деле?
– На мой взгляд, она исполняет некую символическую роль. Наподобие сребреников Иуды. Она должна была напомнить тому, кто ее получит, какой-то гнусный поступок. Это черная метка пиратов. Почему бы не предположить, что люди, враждебные Дакоста, считающие его предателем, похитили Аньес, заставили ее саму пометить этот билет знаменитой аббревиатурой и…
Он умолк.
– И?…
– Черт возьми! Это все. Мое воображение дальше не идет.
– Это уже кое-что. Скажите-ка, я забыл вас спросить, вы теперь устроились работать по какой части? Вы, случайно, не сочиняете телесериалы?
– Нет. Но в некотором роде я все же писатель.
– Мне следовало бы догадаться. Детективы?
– Нет…
Несмотря на свою озабоченность, он разражается хохотом.
– Представьте себе, что в тюряге, куда завела меня моя активная деятельность, я досконально изучил все, что когда-либо было написано о рыбной ловле, поскольку сам люблю закинуть удочку. Я написал трактат о рыбной ловле, один специализирующийся на этом издатель ее опубликовал, и я, наглый компилятор, если не сказать плагиатор, в достаточной мере пользуюсь авторскими правами, чтобы иметь возможность сидеть сложа руки и бить баклуши. Я много раз слышал, что у писаний такого рода имеются многочисленные читатели, и должен с удовольствием констатировать, что это правда.
