– Может, потому что после войны его требуется гораздо больше, чтобы выдержать это существование. Неплохой способ.
– Возможно. Однако мы отклонились в сторону. Пофилософствуем потом. А пока мне хотелось бы, чтобы вы объяснились, старина Бюрма.
– Что вас интересует? Каким образом эта карточка очутилась здесь?
– Нет. Это нам уже более или менее известно. Вы знаете Селину?
– Нет.
– Это прислуга.
– А! Вы с ней уже связались?… Еще одно послевоенное словечко.
– Она сама с нами связалась. Приходит она сюда не каждое утро, но сегодня как раз ее день. Она обнаружила преступление и подняла тревогу. Впрочем, это единственное, что она сделала. Она из бывших проституток, и от прошлого ремесла у нее сохранилось определенное предубеждение по отношению к полицейским. Ей кажется, чем меньше болтаешь, тем оно лучше. Но когда мы ее спросили, говорил ли ей что-нибудь имя Нестор Бюрма, она, поразмыслив, ответила, что человек с таким именем был вроде бы в приятельских отношениях с мадам Жозефиной и приходил к ней не далее как позавчера.
– Точно.
– Тогда выкладывайте. Какого рода отношения были у вас с этой гадалкой и зачем вы приходили к ней позавчера? Понятия не имею, поможет ли это нам в нашем расследовании, но задать вам этот вопрос я обязан.
– Я приходил к ней разузнать что-нибудь об одном приятеле,– сказал я.– Речь идет о некоем Демесси, который бросил свою жену и которого я разыскиваю.
– Стало быть, вы все-таки ведете дело?
– Не могу назвать это делом. Сам приятель на мели…
– Да, куда уж дальше.
– …Жена его, разумеется, тоже. Так что работаю я за здорово живешь.
– Почему?
– Не одобряю поведения этого парня.
– А при чем тут ясновидящая?… – Флоримон Фару нахмурил свои густые брови.– Только не говорите мне, что приходили к ней консультироваться по долгу службы, ладно?
– Да, в общем, почти что так,– усмехнулся я.– Теперь-то вы уж ничего не можете с ней сделать. Она неподвластна ни полицейским, ни судьям. Так что у меня нет причин скрывать от вас, что время от времени она занималась кое-какими гинекологическими делишками. Два месяца назад Демесси приходил ко мне поплакаться в жилет. Жена его забеременела, и экономическое положение вынуждало его принять определенные меры. Я направил его сюда. Он, кстати, не дал хода этому делу. К Жозефине он действительно приходил, но на том все и кончилось, жена его по-прежнему беременна. Короче, он испугался ответственности за аборт, а вместе с тем и ответственности, которая ложится на отца семейства, и сбежал. Этот его поступок не вызвал у меня восторга, поэтому, когда его жена попросила меня вернуть его в лоно семьи, я принялся за дело, хотя заранее знал, что это не принесет мне ни гроша. А вам не хуже, чем мне, известно, что это значит, когда кого-то ищешь, верно? Спрашиваешь направо и налево, кого придется, пока не ухватишься за тонкую ниточку. Но Боже мой, если бы я только знал, я, конечно, не пришел бы сюда. Либо торчал бы вместе со всеми в салоне, дожидаясь своей очереди, а не посылал бы Жозефине визитную карточку, чтобы она приняла меня раньше других.
