– Да.
– Я вам его верну.
– Спасибо, месье,– сказала она, словно я уже собирался вытащить его из собственного кармана.
– Он ведь работает?
– Работал,– уточнила она.– К вам я обратилась, когда уже совсем отчаялась. Но прежде я провела маленькое… как бы это сказать…
– Расследование?
– Вот именно. Началось это, стало быть, во вторник…
Она принялась считать на пальцах:
– В понедельник он пошел на работу… Он работает чернорабочим на «Ситроене», в листопрокате, на набережной Жавель… Вернулся он после работы как обычно. А во вторник – ушел и не вернулся. Тогда в среду, так как он все не приходил, я пошла справиться на заводе. Там они тоже его больше не видели. Меня это не очень удивило. Если он намеревался бросить меня, не станет же он оставаться на той работе, о которой я знаю, верно?
– Он взял расчет?
– Нет.
– Вы ходили еще раз на завод?
– Вчера.
– И каков результат?
– Он так и не появлялся. Тогда я позвонила вам.
– А полиция?
– Полиция?
– Вы сообщили туда?
– Нет,– смущенно ответила она.
Я не стал настаивать.
– Вы расспрашивали его товарищей по цеху? – спросил я.
– Нет. Я решила поставить в известность вас. Я подумала, что вы с этим справитесь лучше меня.
– Безусловно.
– И потом, мне было немножко стыдно. И немножко страшно. Там полно арабов.
– Если бы вы могли назвать мне одно-два имени…
– Этих арабов?
– Людей, с которыми он общался.
– Ну, есть месье Фроман, тоже рабочий с «Ситроена». Это один из наших соседей. Он живет в соседнем доме на последнем этаже. Я спрашивала, не знает ли он чего. Мы соседи, немного знакомы; с ним мне говорить легче, чем с другими. Но он ничего не знает.
– А его товарищи по… по конвейеру?
– Я не знаю их имен.
– Неважно. Я разберусь.
– Мастера его зовут Рьессек, может, вам это пригодится…
Я записал скудные сведения: имя соседа, имя мастера, номер цеха листопроката и так далее, потом спросил:
– Могу я взглянуть на его вещи? Если он их не унес…
Если же он их унес, значит, хотел сбежать от Ортанс и ее чада. Это было бы не слишком красиво, но. в общем-то, гораздо лучше (разумеется, для его здоровья), чем если бы он их не взял. Ибо если он их не взял, стало быть, с ним что-то стряслось. Хотя, по правде говоря, я плохо себе представлял, что могло случиться с чернорабочим, который относится скорее к разряду малоимущего слоя, чем к числу богатых наследников. Правда, встречаются бродяги, готовые рискнуть своей шкурой меньше чем за тысячу монет.
– Проходите,– сказала женщина.– Все наши вещи в спальне – и его, и мои. Их не так много.
