— Я там и не был, — пробормотал парень. — Не имею к этому никакого отношения.
— Небось хвастался своими подвигами и скалил зубы?
Череда гримас, пробежавших по лицу Габриеля, была такой же пестрой, как и его картины.
— Ну ладно, извинения приняты, — сказала Кэрол и показала глазами на выход. Парнишка неуклюже выбрался за дверь.
Энтони подошел и встал рядом, глядя вслед двум новым прихожанам, катившим по тротуару кресло Мириам.
— Джеймс научился читать еще до того, как пошел в школу. Я только сегодня вспомнила об этом.
Энтони следил за Кэрол, посыпавшей смесью каких-то трав тушившиеся овощи. Потом девушка добавила в кастрюлю помидоров и фасоли и поставила ее на заднюю горелку, чтобы еда доспела.
Со дня переезда девушка готовила в основном вегетарианские блюда. Скудная обстановка квартиры и поношенные воротнички рубашек без слов говорили о бедности их владельца. Она догадывалась, что каждый день есть мясо им просто не по карману.
— Я был у него дома. И где же вы там жили? — спросил Энтони.
— Тремя… нет, четырьмя домами ниже. Домик и тогда был убогий, а сейчас у него и крыльцо осело, и крыша провалилась. В любом другом месте его бы давно снесли.
— Вы хорошо знаете Джеймса и его мать?
Кэрол пожала плечами. Она нарезала лук и чеснок и добавила их к рису. Овощи хорошо сочетались с ним.
— Джеймс был славным малышом, а я не испытывала недостатка в женских гормонах, предполагающих материнские чувства. Мы играли с ним в школу. Чаще всего мы устраивали перемены — мне не хватало терпения. Но к тому времени, когда я стала выбирать для игр мальчиков постарше, Джеймс сам научился читать.
— Он хорошо учился в школе?
— Вы шутите. — Она оторвалась от кухонного стола. — На какой планете вы выросли? Разве умные дети могут преуспеть в такой школе, как наша? Классы переполнены, а учителя перегружены. Пока тугодумы грызут гранит науки, одаренные дети скучают и начинают шалить, чтобы привлечь к себе внимание. Кончается это тем, что их исключают из школы и выбрасывают на улицу.
— Мы говорим о Джеймсе или о вас?
— Не хитрите, Энтони. Это очень дешевая уловка. Почему бы прямо не попросить меня рассказать о себе? Может быть, я и отвечу.
Он молчал. Девушка сжала зубы, умолкла, снова повернулась к плите, и крошечную кухню заполнили запахи, от которых кружилась голова. Наконец Энтони нарушил молчание.
— Начните с того, что вам приятнее.
— Иными словами, я не должна ничего объяснять вам, если мне не захочется.
