От желания снова прикоснуться к ней чесались руки, но Энтони знал, что ничего хорошего из этого не получится. В голосе девушки звучало нечто куда большее, чем простое упрямство.
— Я поговорю с ним.
Девушка покачала головой, и волосы рассыпались по ее плечам.
— Это ни к чему. С вами он будет разговаривать, как разбойник с большой дороги.
— Я поговорю с ним.
Она скорчила гримасу.
— Что ж, раз так, в добрый час. Только ловите его, когда поблизости не будет Кентавра. Того оставьте на закуску. — На пороге Кэрол обернулась еще раз. — Когда Сибилла и Тимоти должны быть готовы к отъезду?
Энтони не хотелось завершать разговор о безопасности Кэрол, но выбирать не приходилось. Он не имел права вмешиваться в ее жизнь, не имел права оспаривать ее решения…
— Если Сибилла достаточно хорошо чувствует себя, они могут переехать хоть сегодня.
— Как только бедняга оставит позади Грейфолдские камни, ей сразу полегчает. Сегодня вечером я сама перевезу их.
— Тогда я зайду к ним чуть позже и оставлю указания, куда ехать. Квартира обставлена. Им будет нужно только забрать одежду да еще то, что нужно ребенку.
— И тысячу молитв в придачу. Может, эти молитвы будут услышаны, если их прочитает хороший человек?
Хэкворт не мог сказать ей «нет». Проповедник не собирался кричать на каждом углу, что, вознеси он хоть тысячу молитв, десять сотен из них окажутся тщетными.
Джеймс жил в одном из маленьких бревенчатых домиков в полумиле от церкви. Когда-то эти дома, давным-давно выстроенные для рабочих копей, были похожи друг на друга, как горошины в стручке. Но время и неодинаковый уход придали домам особенности, которых им недоставало. Некоторые были выкрашены или обиты вагонкой; на других солнце и дожди обнажили голое дерево. У одних крылечки, покрытые вьющимися растениями, каждое лето превращались в зеленые беседки; у других крыльцо покосилось и вросло в землю.
Дом Джеймса был одним из самых ухоженных. Несмотря на пару заморозков, в палисаднике еще росли различимые даже в сумерках серебристые хризантемы и золотые шары. Какая-то поэтическая душа, не забывшая, казалось, ни одного цвета радуги, расписывала дом, пока он не стал напоминать детскую книжку с картинками. Не слишком подходящее жилище для того, кто объявил себя вожаком «Мустангов».
Хэкворт издали следил за домом не меньше часа, пока не дождался возвращения предводителя шайки. Было довольно темно, и на крыльце уже давно горел свет. Увидев, что юноша один, священник вышел из машины.
