— Прекрати, — сказала она тихо, сдерживая гнев, чтобы не расстроить ребенка. — Не надо задавать мне встречный вопрос. Ты всегда так делаешь — вместо того чтобы отвечать. Таким образом ты выясняешь мою точку зрения, чтобы найти решение проблемы.
Джерри резко повернулся:
— А разве ты не хочешь найти решение?
Этот вопрос был настолько типичен для Джерри, что она рассмеялась:
— Я хочу, чтобы ты поговорил со мной, — а затем добавила: — И хочу, чтобы ты нашел в себе мужество ответить на мой вопрос.
Он стукнул по раковине кулаком.
— Я не знаю, что тебе сказать.
В голосе его прозвучало отчаяние. Он не знал, что делать, если не мог действовать.
— Мне нужно знать. Я сомневалась — долгое время. И теперь хочу услышать ответ.
Он медленно покачал головой:
— Я делал для тебя все. Для тебя, для нас. — Гнев вибрировал в каждом его слове.
— Ты велел мне сделать еще одну попытку — с последним эмбрионом, с Адамом, — когда нам говорили, что это очень рискованно. Я была в ужасе, но ты не колебался. Тебе нужен был сын, наследник, от женщины из династии Каррен. Если бы это стоило мне жизни, то тебе, похоже, было бы все равно.
Наступило грозное молчание. В темном небе за окном ярко вспыхнула молния. Анна прижала к груди ребенка, прежде чем раздался удар грома. Когда затихли громовые раскаты, она опустила малышку на пол и снова повернулась к нему. Он так крепко сжал пальцами край старой потрескавшейся скамьи, что пальцы его, кажется, готовы были сломаться. Или сам Джерри был готов сломаться…
Она едва сдержала желание подойти к нему, обнять, утешить, поговорить. Она слишком долго ждала.
— Нет, мне было не все равно, — ответил он сдавленным голосом, с трудом держа себя в руках. Было видно, как под рубашкой напряглись его мускулы, а пальцы еще крепче сжали скамью. — Ты никогда не говорила, что боишься этого. Я думал, ты хочешь ребенка больше всего на свете. Я думал, что это сделает тебя счастливой. Ты была так подавлена после предыдущего раза…
И в ней вспыхнуло понимание. Да, Джерри хотел сына, но он думал, что и она этого хочет, а она ничего не говорила ему. Разве она не начала эмоционально отстраняться от него еще до того, как умер Адам? Откуда он мог знать, что чувствует его жена, если она ничего не говорила ему, а теперь обвиняет его в том, что он не видел ее страха?
Осторожно Анна тихо произнесла:
— Но когда доктор сказал, что это опасно, ты не колебался ни секунды.
Пожав плечами, он покачал головой:
