И после долгого года томительного воздержания она была здесь, вместе с ним, и в нем теперь горел чувственный огонь, которому она не давала угаснуть. Она поддерживала его своими страстными бессвязными словами и обжигающими прикосновениями губ. Он повернулся к ней, приподнял ее лицо, потому что все еще не мог насладиться поцелуями. Застонав, она выгнулась навстречу ему, и тела их снова слились.
Каждым прикосновением, каждым поцелуем он пытался излить ей все, что хранилось в его сердце: все тайны, которые он прятал от мира, все маленькие семейные секреты, о которых никогда никому не говорил, и все свои чувства к ней, которые переполняли его.
И он молился о том, чтобы она его поняла.
А потом Анна сладко зевнула, потянувшись, и улыбнулась ему:
— Ты поможешь мне принести матрас в комнату Мелани?
Что-то внутри его сжалось, а затем взорвалось. После такой долгой разлуки он ожидал услышать слова любви, которые они всегда говорили друг другу после того, как занимались любовью, но слово «матрас» он никак не ожидал.
Его охватил гнев.
— Ты останешься со мной.
Улыбка исчезла с ее лица.
— Я давно не заходила к Мелани. Это ее первая ночь в незнакомом месте, как ты заметил. Она быстро уснула, но если проснется, то может упасть с кровати.
Ты не была со мной целую вечность.
— Ты ищешь предлог. Она не может скатиться с кровати, когда вокруг нее стоят все стулья, какие только есть в доме. И мы с тобой заключили договор, — прорычал Джерри, ненавидя себя за то, что прибегает к шантажу, но в то же время понимая, что чем больше он позволит ей отстраняться от него, тем холоднее будет ее сердце. — Ты пользуешься мной, чтобы усыновить ребенка, а в ответ я получаю то, что хочу. Ты моя жена. И я хочу, чтобы ты со мной спала!
Глаза, в которые он так любил смотреть, — глубокие, теплые и беззаветно любящие, — теперь стали холодными и жесткими.
— Последние несколько часов я занималась именно тем, чтобы дать тебе то, что ты хочешь. А теперь мне надо проверить Мелани. — Перекатившись на другой бок, она поднялась с постели.
Вспыхнув от ярости, он схватил ее за руку и рванул к себе:
— Она не младенец.
— Она — единственный ребенок, который появился у меня за всю мою жизнь, и я останусь на ночь с ней! Я не хочу потерять ее, как потеряла Адама. И ты не остановишь меня!
Горечь в ее словах наполнила его холодом. Не думая ни о чем, он отпустил ее руку. Анна действительно любила этого ребенка — и была убеждена в том, что у нее больше никогда не будет собственных детей.
