Злые языки поговаривали, что молодой, романтически настроенный начальник губернии иногда встречал и провожал до дому гимназисток.
После февральской революции, просидев два месяца в тюремном замке за уничтожение секретных бумаг, этот романтик стал прозаиком. Перебравшись в Тифлис, он открыл, в компании каких-то теплых ребят, комиссионную контору. В разговоре со мной божился, что нет большего счастья, как частное дело.
Но стоило возникнуть Вандее, как он опять готовился уловлять вселенную. Готовился, а не губернаторствовал, потому что в казачьих областях царили свои помпадуры.
В Ростове, например, чинил суд и расправу ставленник Краснова, градоначальник полк. Греков. Его правление не изгладится из памяти ростовских граждан, евреев в особенности. Сенатор CH. Трегубов, ревизовавший осенью 1919 года это градоначальство, составил исторический очерк грековского властвования. Частично я познакомился с подвигами полк. Грекова из разных жалоб, поступавших к нам в прокуратуру, а также из бесед с сенатором Трегубовым, бывшим моим профессором, у которого я изучал уголовное право.
Греков изумительно ловко и невинность соблюдал, и капитал приобретал.
— Вы, господин Нейман, хлопочете о чем? Кажется, хотите открыть игорный дом? — мягко спрашивал он посетителя.
— Так точно… Хлопочу уже две недели.
— Так я вам разрешаю. Где ваше заявление? Хорошо. Оставьте его у меня. До свидания.
С головокружительной быстротой появлялся в Ростове новый игорный притон. Владельцы бешеных денег, в жажде сильных ощущений, осаждают его.
Проходило две недели.
Работа в притоне во-всю. Шуршат керенки, донские, купоны займа свободы. Изредка звенит золото и чаще сверкает бриллиант. Нищие в миг превращаются в мнимых крезов, крезы в настоящих бедняков.
Г. Нейман наживается больше всех.
— Извольте немедленно же удалить публику… Как вы смели?
— Но, г. пристав, мне разрешил градоначальник.
— Ложь… Вот резолюция на вашем заявлении. Видите, черным по белому написано «не разрешаю».
Г. Нейман утром в градоначальстве, с понурым видом и пачкой дензнаков в кармане.
— Ах, простите. Тут вышло недоразумение. Я перечеркну резолюцию. Будьте покойны.
Из кабинета градоправителя г. Нейман выходит уже с веселым видом, но без ассигнаций. Через две недели в клубе опять пристав.
— Вы все продолжаете? Вам же я русским языком сказал, что не разрешено. Извольте прикрыть свою лавочку.
Новый визит к градоправителю с более увесистой пачкой и новое изменение резолюции. Живодерка продолжала работать, принося барыши и г. Нейману и полк. Грекову.
