Днем позвонил скрипучий голос, осведомился, как дела, и высказал предположение, что вчерашний разговор прошел не без пользы. В конце Гордону сказали: «Все глупости, которые вы могли сделать, вы сделали».
После такого признания Гордону Кэлвину оставалось лишь одно — ждать.
Прошло полгода, и сейчас Брюс Сарджент, развалясь в удобном кресле посреди травяного поля гольф-клуба, провожал глазами фигуру Кэлвина, чуть грузную, передвигающуюся и ловко и вразвалку.
Сарджент упрекнул себя, что дал Гордону слишком оторваться от себя, разделяющее их расстояние сразу не покроешь. Брюс нехотя поднялся и неспешно направился за Кэлвином. Ускорил шаг: ему показалось, что Кэлвин припустил, словно пользуясь тем, что Сарджент безмятежно греется на солнце.
И вдруг Гордон побежал! Вот и угол клубного здания… Его бег бросил Брюса в жар — он тоже побежал, и сразу словно цепкие пальцы сжали глотку и перекрыли дыхание.
Кэлвин резко обернулся. Сардженту показалось — слишком велико расстояние! — что губы безумца сложились в «прощай» и он скрылся за углом здания.
Сарджент бежал что было мочи, почти не дыша. Его отделяли от угла здания всего две-три секунды бега, когда прогремел выстрел.
Брюс замер, будто пуля поразила его, дыхание перехватило намертво, он вцепился в шею, пытаясь захватить хоть глоток воздуха, перед глазами поплыли красные и оранжевые круги…
Спешить не имело смысла. Брюс выровнял дыхание и обогнул угол здания: первое, что он увидел, — открытый багажник автомобиля.
Подобрав к животу ноги, лицом в пыли лежал Гордон Кэлвин, рядом — винтовка, та самая, выбранная в оружейной лавке в присутствии Сарджента. Скорее всего, Кэлвин выстрелил себе в рот; Брюс немало повидал за годы работы в полиции, но привыкнуть так и не сумел; он отвернулся и сделал глубокий вдох, чтобы подавить рвотные позывы.
Люди с носилками бежали слишком медленно от флигеля, примыкающего к клубному зданию; нелепо размахивал руками высокий человек в панаме, бледнели лица игроков, медленно приближавшихся со всех сторон и напоминавших безвкусно раскрашенные куклы в руках неумелого кукловода.
Над телом Кэлвина склонились люди. Сарджент знал: напрасно, после такого выстрела выжить невозможно. Он подошел поближе: винтовка лежала как раз там и так, как если бы Гордон сам помог себе решить свои проблемы; когда Брюс только обогнул угол клубного здания, он успел заметить: рядом никого, густые кусты близко подступали к «остину» Кэлвина, и все, что произошло, случилось без участия посторонних.
