Красная дичь, оставив лесосеки, где она провела зиму, возвращалась на высокие пастбища и мы с капитаном пошли посмотреть, как теперь выглядят оленьи стада.
Возле источника, где мы брали воду, в пятистах шагах от сторожки, каждый вечер паслась большая красивая серна. Капитан Негро назвал ее Мирка. Придя на закате по воду, мы прятали кувшины и часами простаивали за каким-нибудь буком, поджидая серну.
Наступал тихий весенний вечер, гора затаивалась в ожидании, когда вечерний ветерок зашепчет, зашевелит макушки леса. На западе, где-то далеко-далеко, словно в какой-то совсем незнакомой стране, догорал закат, и там-сям на белых стволах буков виднелись алые пятна. Кусты ежевики казались маслянисто-зелеными, поваленные деревья чернели, как сраженные мором великаны, ручей бежал вниз от источника с тихим ропотом. На гладком зеркале небосклона молодая луна становилась все белей.
Серна появлялась вдруг. Огсрва мы слышали треск и шорох сухой листвы под ее легкими прыжками, потом видели, как она приближалась к густому кудрявому ежевичнику. Ощипывала верхушки, легко переступая своими длинными ногами, останавливалась, слушала, перестав жевать. Иногда поворачивала морду к спине, и мы дивились гибкости ее шеи, легким прыжкам ее, когда она перескакивала какую-нибудь колоду, ее осторожности, ее трепещущему тревогой телу… Дождавшись ее ухода, мы возвращались в сторожку, бодрые, веселые. После этих встреч с серной капитан Негро долго рассматривал себя в зеркало и решал побриться.
В середине мая я сказал ему:
— Мирка скоро отелится. Ты обратил внимание, как у нее выросло брюхо? Давай подстережем ее и возьмем детеныша.
— Как возьмем? Зачем? — встревожился капитан, строго взглянув на меня своими круглыми глазами.
— Да просто так, чтобы приручить. Чтоб не быть одним.
Он подумал и с восторгом согласился.
Мы стали выслеживать серну. Она имела обыкновение проводить день на небольшой по размерам, но очень густой лесосеке возле самого источника. Ранней весной мы били там бекасов. Обширные заросли ежевики и лишь узкие, протоптанные дичью тропинки делали доступ туда очень затруднительным. Мы подумали, что Мирка отелится именно здесь. И так оно и вышло…
Однажды вечером она появилась около источника еще более встревоженная, чем всегда. Брюхо подтянуто, белое зеркало испачкано.
— Отелилась, — тихонько шепнул мне на ухо капитан.
Он лежал на животе и наблюдал серну в полуметровую морскую подзорную трубу, а я смотрел на животное в свой охотничий бинокль.
