Внутри «Чертова вепря» стоял полумрак. Несколько мужчин сидели у стойки. Другие посетители таверны располагались вокруг столов и бочек. Взгляд Купера скользнул по морякам и проституткам, выискивая женщину, не похожую на всех остальных. Она должна выделяться, как нарыв или, если быть точным, как комнатный цветок в запущенном саду. Но ее не было видно.
— Черт, — пробормотал Купер.
Он уже был готов признать, что посылать ее в Лондон было безумием, когда чей-то женский смех привлек его внимание. Купер повернулся на чистый свежий звук и пошел через весь бар в самый дальний, самый темный угол. До этого он никогда не слышал, как она смеется, но он узнал этот смех, как узнал бы стук собственного сердца. И это было ему неприятно.
Купер ждал два дня, пока Джессика совершит перелет через Атлантику и вернется, чтобы подписать отставку. Крайнее, на что он рассчитывал, был бы вежливый, но гневный телефонный звонок. Все, что он получил, был факс в среду, в полдень.
— Переговоры с мистером Джорджем Лидзом, представителем Судовой Федерации Сомерсет, продлятся до запланированной даты. Мы ожидаем приезда мистера Эндрю Строчана из Нос Стар Лайн (из отдела «Северная Звезда»).
Джордж Лидз имел довольно отвратительные манеры, но в присутствии женщин не переступал определенные границы. Эндрю Строчан имел благородные черты, но все они исчезали, когда дело касалось женщин, особенно красивых женщин.
Купер прилетел в Лондон, потому что как работодатель Джессики отвечал за ее благополучие. Она не знала всей опасности иметь дело со Строченом. Дэниэлс чувствовал себя виноватым, так как плохо подготовил свою ассистентку, но он рассчитывал, что она встретится только с Лидзом. То, что в последние дни Купер думал о Джессике гораздо чаще, чем ему этого хотелось бы, сыграло не главную роль, но не считаться с этим было нельзя.
Мисс Лангстон сидела за крайним столиком спиной к стене, и он задумался, было ли это предосторожностью или совпадением. Дэниэлс знал, что Лидз не позволил бы ей случайно занять свое любимое место. Джессике, видимо, пришлось применить хитрость.
Свет из висевшего над головами плафона бросал мягкие тени на лицо женщины, играл лучами в ее волосах, придавая Джессике загадочность, которой не было, когда она, широко раскрыв глаза, стояла у него в кабинете. Ее переливающееся голубое платье было в некотором беспорядке, одно плечо — обнажено. Против его воли взгляд Купера скользил все ниже и ниже. Это было приятно осматривать, но, по его правилам, работа и секс взаимно исключали друг друга. Или должны были. Черт побери!
