Он плохо помнил даже собственное раннее детство. А в отрочестве им владела только одна мысль: он не должен повторять ошибок отца и деда. Люди недаром прозвали их порочными Уикерли. Беркшир кишел их внебрачными детьми. Пенелопа тоже родилась вне брака, однако Фиц признавал свое отцовство.
Он решил поменять тактику и добиться своего с помощью ласки, хотя и плохо представлял, что из этого получится.
— Ты моя дочь, и я хотел бы, чтобы ты жила со мной, Пенелопа.
Его слова звучали неубедительно. В действительности он всегда полагал, что этой малышке нужно жить где угодно, только не у него.
Фицу показалось, что огородное пугало, дышавшее ему в затылок, вот-вот ошпарит его сзади кипятком. Во всяком случае, он чувствовал, как это странное создание постукивает его мыском ступни по ботинку, как будто примеривается, готовясь к атаке. Жизнь научила Фица держаться подальше от разъяренных женщин с обликом старых дев, которые мечтают отомстить всем мужчинам за свое одиночество.
— Да отойдите вы наконец от моего стола! — услышал он за спиной раздраженный голос, а затем его сильно пнули.
Удар пришелся по щиколотке.
— Я хочу к маме, — захныкала девочка, потирая маленькими кулачками глаза. — Ты ненавидишь меня!
— Это не так! — воскликнул Фиц, продолжая игнорировать огородное пугало. — С чего ты это взяла? Ты единственный близкий мне человек на этом свете.
На этот раз его слова звучали искренне, и от этого девочка еще громче заплакала.
— Ты врешь, я знаю, — твердила она. — Я не верю тебе!
— Не приставайте к ней. Дайте ей время успокоиться, — прозвучал сзади нетерпеливый голос.
Однако Фиц не нуждался ни в чьих советах и рекомендациях.
— Наверное, ты всегда добивалась своего у миссис Джонс с помощью подобных сцен? — спросил вдруг он веселым голосом.
Этот неожиданный ход потряс всех присутствующих. Ребенок замолчал, с озадаченным видом глядя на Фица. За его спиной тоже установилась тишина. Но ненадолго.
— Все это очень интересно, — снова закудахтало позади него огородное пугало, — но вы мешаете моей кухарке готовить обед!
Фиц вдруг спохватился. Напоминание об обеде вернуло его к действительности. Он подумал о том, что произвел невыгодное впечатление на обитателей этой усадьбы. Ему следовало срочно включить все свое обаяние, чтобы расположить их к себе. Фица вместе с дочерью высадили из почтовой кареты на полдороге в Челтнем, куда он направлялся за своим выигрышем — породистым жеребцом. До этого города оставался еще день пути.
