Противники подняли пистолеты. Богдан успел сказать своему секунданту Стальскому, старому знакомому по Ривьере:
— Я выстрелю в воздух, а он… пусть поступает, как знает.
— Раз, два…
Раздались выстрелы. Богдан скривился и, выронив пистолет, левой рукой схватился за правое предплечье.
Все кинулись к нему.
На рукаве расплывалось кровавое пятно. Глядя на свои окровавленные пальцы, Богдан сказал с деланным спокойствием:
— Впервые не Михоровский поразил противника, а, Михоровского поразили. Боже мой, предки в гробах перевернутся!
Врач осмотрел его рану. Пуля прошла навылет, не задев кости.
Богдан протянул раненую руку своему противнику:
— Итак, мы уладили дело? Не годится так говорить, но я жалею, что не отстрелил вам мизинца на ноге, вот это был бы выстрел! Ничего, в другой раз я это исправлю…
Севши в карету, он вдруг ослаб и безвольно откинулся на подушки.
— Вряд ли это от боли, скорее всего — от волнения, — сказал врач сидевшему здесь же Вальдемару. — Как-никак это его первая дуэль…
— Богдан что-то шепнул побелевшими губами. Майорат заботливо поддержал его, спросил:
— Что ты сказал, Богдан?
— А, пустяки! Это еще не конец, в другой раз я не буду таким растяпой. Вызову какого-нибудь хлыща — и в лоб! — неловко пошевелив раненой рукой, он охнул от боли и тихо проговорил: — Ведь было бы за что…
Прошло несколько дней, а Вальдемар никак не мог дознаться о причине дуэли.
Богдан упорно молчал.
Однажды между ними произошел разговор, который Богдан начал первым:
— Дядя, стоит ли женщина того, чтобы умереть за все?
— Смотря какой она категории.
— Ну что ты говоришь — категории… «Женщина» — и все тут. Каждая женщина имеет нос — чтобы держать по ветру, глаза — для кокетства, губы — для поцелуев и добродетель — на продажу…
Вальдемар сурово ответил:
— Боюсь, там, где ты привык бывать, ты приобрел несколько односторонний опыт…
Богдан замолчал и нервно зашагал по комнате. Вдруг принял вызывающую позу и остановился перед Вальдемаром:
— Дядя, позвольте заявить: мой опыт вовсе не односторонний. Мир состоит исключительно из таких женщин, про которых я говорил. Конечно, не отрицаю, встречаются и порядочные, сущие святые, но редко, очень редко, прежде чем встретится такая, сто раз можно потерять голову из-за всяких вертихвосток, и в прямом смысле потерять, а уж в переносном и речи нет…
— Откуда ты это знаешь? — удивился майорат.
— Знаю уж…
— Вот тебе хороший урок. Больше не станешь рисковать жизнью из-за всяких глупостей.
