Я устроил себе короткую экскурсию. Другие члены общества, как я позже обнаружил, уже приступили к исполнению своих обязанностей. Рваные ритмы тяжелого металла — «Плоть перед завтраком», скандальный альбом группы «Проклятие жестянщика» — неслись сквозь двери комнаты Мэгги Йост. К вечеру, как я знал, у бедной женщины появятся слуховой эквивалент астенопии и неукротимый понос. Заметив, что дверь в комнату Лиши дю Прин закрыта, я предположил, что она, должно быть, занимается любовью с очередным мужиком, которого специально привезла с собой. Остальную часть года, как выяснилось позже, Лиша дю Прин почти не общалась с мужчинами. И не из-за социальной дизадаптации или эмоционального дефицита. Просто она была совершенно безразлична к представителям этого пола.
Я заглянул в подвал. Так и есть, Кендра Келти уже включила видик и пыталась с головой погрузиться в просмотр старого фильма с участием Рейсфорда Спона «Последний ацтек». Кендра Келти считала, что все фильмы, в которых когда-либо снимался Рейнсфорд Спон, неимоверно скучны, а сам Рейнсфорд — женоненавистник и фашист. Кендра страдала молча.
И я вернулся в гостиную. Доктор Дорн Маркл, ненавидевший воду и полагавший, что зайти на десять футов в воды Атлантики — все равно что заигрывать со смертельными подводными течениями и предлагать себя стае акул, только что закончил очередной заплыв. С него капала вода, оставляя пятна на деревянном полу. Он был жалок, как мокрая кошка.
— Привет, Дорн.
Я протянул ему свою «донорскую» руку, ну, ту, которую мне пришил хирург, и наши пальцы переплелись.
— Здорово.
У Дорна были удивительные глаза: большие, блестящие, изумрудно-зеленые. Ходячая реклама оптиметрического бизнеса.
— Классная погодка.
— Надеюсь, продержится до воскресенья.
Глубокомысленные беседы во время недели Кристины исключались. Так, разговор ни о чем.
Я вразвалочку вышел на веранду. Билли Силк, человек, испытывающий физиологическую и моральную аллергию на алкогольные напитки, сидел в шезлонге, потягивая абрикосовую настойку. Через минуту, после бега трусцой, появился Уэсли Рансом. Уэсли презирал все, связанное с физкультурой. И любые физические упражнения находил мучительными.
Страдание на лице Уэсли, как я мог предположить, было обязано своим происхождением не только пробежке. В голове этого члена нашего сообщества роились беспокойные мысли.
— Привет, Билли. Мои приветствия, Джон.
Мученический пот катился по лицу Уэсли.
— Рад, что набрел на вас. Есть дело, которое надо обсудить, весьма неотложное.
