. А я бы ее вовсе убрала!
Стекич. Уберем, девочка, моя алмазная, уберем…
Госпожа Лазич. Дамы, не будем вмешиваться в творческий процесс художника… Господин Стекич, учтите наши замечания и можете нести в печать.
Стекич. Учтем, горлинка сизокрылая, отнесем… Вот только как быть с договорчиком?
Госпожа Лазич. Послезавтра можете обращаться в торговый банк…
Стекич уходит.
Продолжаем репетицию! Очистите сцену для мелодекламации! Все по местам! Начинаем!.. Как можно больше чувств!
Госпожа Терзич(объявляет). Михаил Чурчин! «На бале»!
Госпожа Лазич. Почему «на бале»? По-моему, «на балу»…
Все дамы. На балу! На бале! На балу! Нет, на бале!
Госпожа Лазич. На полу или на пóле?
Госпожа Спасич. Смотря какой пол. Если мужской, то на пóле, если паркетный, то на полý.
Госпожа Панайотович. А если это кукурузное поле? Что ж, вы скажете — на кукурузном полу?
Госпожа Лазич. Вы меня совсем сбили. Госпожа Терзич, замените «бал» на «вечер».
Госпожа Терзич(объявляет). Михаил Чурчин! «На балетном вечеру!»
Все дамы(мелодекламируют).
Скользкий и гладкий паркет изумительный,
Кружатся парочки в вальсе стремительном,
То приближаются, то отдаляются…
Лица их страстью порой озаряются.
Словно в едином дыхании слитые,
Взгляд за вуалью, а груди открытые.
Скрипка с балкона рыдает взволнованно,
Все соблазнительно декольтировано.
Минула полночь, за окнами зарево,
Близость готовит нам винное марево.
Ближе желания, дальше условности,
Ноги рисуют узоры любовности.
Я одурманен, не знаю, что делаю,
Бедер рукою касаюсь несмелою,
Но лишь приник к ним губами голодными,
Вижу швейцара с глазами холодными.
Слышу я голос холопа примерного:
― Вы без перчаток! Без фрака вечернего!
Я возмутился от этакой низости ―
Встал и ушел. Обойдемся без близости!
Госпожа Лазич. Очень хорошо! Попрошу в конце добавить немного гордости! (Показывает.) «Я возмутился от этакой низости ― встал и ушел!..» Паузу выдержите и бросайте в лицо: «Обойдемся без близости!»
Госпожа Лазич. Теперь послушаем разученный госпожой Петрович и госпожой Янкович любовный романс «Ветер, уйми наши вздохи…»
Госпожа Петрович и Госпожа Янкович поют:
Ветер уйми наши вздохи,
Грусть и тоску унеси.
Ты у заветной могилы
Смерти моей не проси.
Здесь, на безмолвном кладбище,
Клятв мне не надо и слов,
Бросив цветы к изголовью,
В гроб мы положим любовь.
Ангел спустился небесный,
Ручкою манит туда.
Ляжем с тобою мы вместе,
Что бы не встать никогда.
Все дамы. Браво!
Госпожа Елич. Этот романс у меня до сих пор в ушах стоит… Помню, когда я хоронила дядю, за мной стал ухаживать второй тромбонист из погребального оркестра, молоденький, смуглый, с чувственными губами, чем-то похожий на индуса, хотя мне больше нравятся…
