Он с сожалением вернул ей мыло.
— Но можно же потом ей все объяснить.
Нет, она не должна поддаваться.
— Я так не думаю.
— Смотрите, Вероника, ваша рана уже совсем зажила.
На руке остался лишь тонкий розовый шрам, а следы от ниток уже совсем побледнели. Она посмотрела на него, увидела, что возбуждение его утихает.
— Мне действительно надо идти.
Он наклонился и чмокнул ее в щечку.
— Тогда вперед, pequena.
— Я пробуду там несколько часов, — неуверенно проговорила она, сожалея, что не может остаться.
— А потом еще вам надо отца навестить... Я приготовлю ужин. — Он заметил ее колебания и тихо сказал: — Десять секунд, Вероника, или вы задержитесь в этом доме еще на час.
Она поспешила и через несколько минут, надев джинсы, свободный топ и кроссовки, сбежала вниз по лестнице.
День был суматошный. Ни Вероника, ни Патти ни разу не присели. Но перед тем как закончить, у них появилось немного времени, и они сели передохнуть и выпить по чашке чая. Тут Вероника и сообщила подруге о своем переезде и о том, что в будущем помогать ей, скорее всего, она уже не сможет.
— Ты шутишь, да? — Патти прищурилась. — Неужели ты живешь с ним и занимаешься сексом? — Она присвистнула. — Представляю, что это за мужик! Ты же всегда божилась, что не будешь делать этого без обручального кольца.
Вероника пожала плечами.
— Ну, мало ли... Разве девушка не может переменить свое решение?
Ей очень хотелось сказать, что это не ее выбор, что так распорядилась сама судьба, но она промолчала. Чем меньше Патти будет знать, тем лучше.
— Послушай, подружка, почему бы тебе не закончить пораньше и не поехать в больницу? Основное уже сделано, а с остальным я управлюсь.
— Ты уверена?
— Езжай, Вероника. Не пропадай, позванивай мне, хорошо?
— Конечно.
В этот день отец выглядел крайне изможденным, и сердце дочери болезненно сжалось. Старшая сестра была уклончива, предположила только, что постепенное ухудшение его состояния неизбежно.
Вероника посидела какое-то время возле отца, помогла его кормить. Медленный процесс угасания, ужасавший ее, проявлялся и в том, что он все меньше интересовался едой.
С грустью думала Вероника о том, что жизнь отца неуклонно идет к концу. И не было возможности хоть чем-то ему помочь.
Когда она появилась на кухне, Ралф, при виде ее удрученного лица, отвлекся от стряпни.
— Что случилось?
Она поведала ему о своих наблюдениях и о разговоре с медсестрой, хотя понимала, что ничего иного он и не ожидал.
Ралф поднял ее лицо за подбородок и заглянул в глаза. Эта бледность, круги под глазами...
