— Газа нет. В коттедже печное и электрическое отопление, — сказал он.
— Ладно, значит, деньги на дрова. У меня нет средств на еду и топливо, я не могу купить вещи для ребенка.
— Вещи для ребенка куплю я.
— Нет! Сэм, таковы условия!
— Да. Ты хочешь быть самостоятельной, отлично. Я восхищаюсь твоей независимостью и тоже люблю независимость. Но ребенок не только твой, но и мой, и если ему нужны вещи, я их куплю. И я дам тебе автомобиль.
— У меня есть автомобиль.
— Так продай его и положи деньги в банк. У меня имеется безопасный, надежный автомобиль, напрасно простаивающий в гараже. И еще я буду оплачивать эксплуатационные расходы.
— Что за автомобиль? — спросила она, готовая ответить ему отказом.
Сэм понял это по ее взгляду.
— Вольво, — произнес он, и она округлила глаза.
— Это та здоровенная штуковина с приводом на четыре колеса? Ты, должно быть, сошел с ума. Она огромная!
— Нет, она просто безопасная, туда легко поместятся все детские принадлежности.
А на чем будет ездить он? Наверняка на БМВ. Машина достаточно новая, но дело не в этом.
— Я не хочу, — категорично сказала она. — Я никогда не водила автомобиль такого размера и не намерена начинать сейчас, будучи беременной.
— Но она легкая в управлении! — произнес он. — В самом деле, Эмелия, это ведь просто машина! Нам обязательно спорить по любому поводу?
— Очевидно! По тебе сразу видно, что ты не женат. Ты так напоминаешь мне Джеймса в то время, когда мы только поженились.
Он слегка наклонил голову и насмешливо произнес:
— Не похоже на комплимент.
Она фыркнула:
— Нет. Просто вспомнила, что мне не нравилось, когда мне говорили, что делать и как, чего не следует делать и что мне должно нравиться.
— Ой! — Он поднял руки в притворном ужасе. — Резковато. Я только пытаюсь помочь, но ты все усложняешь.
— Потому что все сложно! — Эмелия почти кричала. — У меня ощущение, что в мою жизнь попала бомба. Сперва смерть Джеймса, потом беременность, его родители со своей опекой… Наконец я подумала, что освободилась, но теперь… Теперь я оглядываюсь и понимаю, что снова нахожусь в клетке. Нужно признать, удобной, но она все равно остается клеткой. Она сдерживает меня, руководит моими действиями и движениями. Сэм, а если я не захочу здесь жить? Я родилась и жила в другом месте. Тут нет моих друзей!
— Так где они, Эмелия? — тихо спросил он. — Почему ты не поехала к ним, когда ушла от свекра и свекрови? Почему приехала ко мне?
Мгновение она молчала, не желая признавать правду, с которой внезапно столкнулась лицом к лицу.
