Проснувшись на следующее утро после ночи, полной тревожных, но вполне приемлемых кошмаров, Григорий обнаружил, что электронная записная книжка лежит на письменном столе. Но ведь вечером он ее там не оставлял! Он убрал ее в ящик и снабдил охранными заклинаниями.
Устройство было включено, но экранчик его был пуст. Исчезли не только сделанные вечером записи, но и вся программа целиком. Григорий нажал несколько кнопок, но экран остался пустым. Все было стерто.
Николау пробежался рукой по взъерошенным волосам. Поломка записной книжки и исчезновение записей огорчили его, но не сказать, чтобы это было так уж неожиданно. Фроствинг был исключительно последователен.
Да и гадать о том, как это произошло, тоже не стоило. Скорее всего Григорий сам и стер записи. Такое происходило не в первый раз. Многие годы Григорий сжигал записи, сделанные от руки, не осознавая этого до тех пор, пока не обнаруживал, просыпаясь на следующее утро, дымящуюся горку пепла на полу и сажу на собственных пальцах. Многие годы он прибегал к тысячам всевозможных ухищрений в попытках сохранить записанное, но все было без толку, поскольку боролся он не только с Фроствингом, но и с самим собой. Он был орудием воли этого демона, тем инструментом, с помощью которого грифон не давал Григорию записать историю собственной жизни. Каким-то образом все его записи уничтожались. Он пробовал прибегнуть к помощи охранников — но и это не помогало.
— Неужели ты ничего не можешь мне оставить? — прошептал он, обращаясь к отсутствующему грифону, как обращался много, много раз. — Что я тебе такого сделал, чем насолил, что ты обрек меня на такие муки?
Он задавал эти вопросы чудовищу и лично, но Фроствинг, естественно, отмалчивался.
«Все как прежде, все впустую…» Григорий швырнул электронную записную книжку в корзинку для бумаг. Никакого проку не было от этого устройства. Наверное, его можно было бы починить, но ему этого не хотелось. Он приобрел записную книжку несколько недель назад и занес туда записи нейтрального характера — свои соображения по поводу кое-каких предприятий. Фроствинг на это никак не отреагировал, что вселило в Григория надежду. Он решил, что в конце концов отыскал техническое достижение, справиться с которым грифону не под силу.
