Мы спустились на один этаж. Пожаром и не пахло. Оба охранника стояли у липскеровской двери почетным караулом и ритмично перемалывали «Орбит».
— Никто не открывает, — доложил первый, бородавчатый, голосом разомлевшего на трудовом посту евнуха. — Вроде ничего не горит.
— Не горит!? У нас все дымом заволокло! Куда они все подевались! Я телефон оборвала! — Лера плечом отстранила амбала и забарабанила в мощную дверь. — Там пожар, а в квартире никого нет! — Она выразительно закашлявшись.
— Минутку, — второй громила — с козлиной бородкой и шаляпинским басом достал универсальную отмычку, поковырял в замке и мы рванулись внутрь. Из глубины квартиры донеслись вопли, дыма, однако, не чувствовалось.
— Туда! Они горят! — воскликнула я и бросилась к воздуходуву, спрятанному, как оказалось, в гигантском шкафе-купе. Распахнула зеркальную дверь и, сраженная лавиной гари, рухнула на руки отважных парней.
— Вызываем пожарных, — бородавчатый достал телефон.
— По какому праву вы вламываетесь на частную территорию! — Заверещал знакомый голос персоны ВКП.
В декорации горящего Версаля выбежал знакомый мне господин, поддерживая обеими руками расстегнутые брюки. Рыдая, к нам бросилась девушка со следами неравного боя — пунцовая, растрепанная, в порванном халатике.
— Господи! Да здесь настоящий притон! Естественно, весь дом сгорит! — Выразительно охнула Лера, поддержав бедняжку. — Ее едва не изнасиловали! Или уже?
Народу, дыму, визга к этому моменту на лестничной площадке оказалось предостаточно. Лера в тонах возмущенной добродетели делилась впечатлениями с соседями, прибывшие пожарные в космических скафандрах тянули шланги. Мы с Катей не стали любоваться, как великолепие липскеровского гнездышка заливает вода, хлещущая из шлангов не хуже, чем из разорванной Питергофским Самсоном пасти льва. Как сотый раз излагает Лера подтягивающимся жильцам омерзительную историю, свидетельницей которой стала. Под шумок покинув место происшествия, мы с Катей поехала ночевать ко мне.
Лишь прислонившись спиной к запертой изнутри двери моего малогабаритного гнездышка, Катя облегченно вздохнула.
— Все позади! Будем пить чай и злорадствовать, — объявила я, спешно накрывая стол. — Немного поволновались, но какой кайф! Вспомни физиономию насильника! Можно не сомневаться, Лера подробно опишет супруге Феоктиста Лазоревича неприятный инцидент. Умойся хорошенько, возьми там мой халат и давай сюда.
Умытая, укутанная в теплый халат Катя, присела на табуретку в углу.
