Когда она вошла в гостиную, то увидела на столе свою работу, спасенную Олджи. В ней сразу шевельнулись угрызения совести и вспыхнуло к нему новое чувство благодарности, которое так близко к любви.
Бороться с любовью к Олджи было невыносимо. Мадж прислушивалась к каждому еле слышному звуку, к скрипу старых половиц, которые могли бы известить о его приближении. Она хотела быть с ним и ничего не могла с этим поделать.
Наконец Мадж поддалась искушению и вновь пошла на кухню — вдруг муж там. Не найдя его, включила электрический чайник и попыталась насыпать кофе в чашку его способом, но не сумела. Как у него получалось насыпать ровно столько, сколько нужно? Она открыла ящик и с отсутствующим видом стала рыться там в поисках чайной ложечки и вдруг нахмурилась, уставившись в него. Яростно копаясь в ложках, вилках и ножах, Мадж поняла, что туда не заглядывали уже много месяцев — на дне ящика слой пыли четко указывал прежнее расположение вилок и ложек. Это значит…
Электрический чайник отключался сам, и можно было зайти наверх — в ванную Олджи. Там она внимательно осмотрела цемент вокруг кафельных плиток, полки и потускневшие медные трубы раковины. Никаких сомнений — и кухней, и ванной постоянно пользуются уже несколько лет, не недель… Мадж схватилась за голову. Не стоило ей обвинять Олджи в разрушении исторического памятника, поскольку перестройка дома, оказывается, началась давным-давно — задолго до того, как он его купил. Надо немедленно извиниться перед этим человеком, в которого она, кажется, действительно влюблена!
Машина хозяина стояла на месте, но самого его нигде не было видно. Терзаемая угрызениями совести, Мадж вышла в сад. Мысли ее кружились вокруг Олджи. Она вспомнила, как это было чудесно — заниматься с ним любовью! Слезы затуманили ей глаза, и женщина плюхнулась в стоявший рядом с ней шезлонг.
— А, вот тыг де… — вздрогнув, услышала Мадж.
Перед ней стоял Олджи в белом теннисном костюме с ракеткой в руке. Беззаботно бросив ее на траву, он подошел и сел в соседний шезлонг.
— Олджи, — сказала Мадж, нервно теребя низ футболки, — я хочу извиниться перед тобой.
— Не надо, — ответил он так яростно, что даже ошарашил ее.
— Но…
— Без всяких «но». Может, хватит ворошить прошлое, а?
— Но я случайно узнала, что это не ты передел кухню.
— Я уже сказал тебе — не беспокойся.
— Хорошо. — Она отвернулась, чтобы он не заметил недавние слезы в ее глазах, и встала.
— Сядь.
— У меня есть дела.
