Человек, присутствовавший при смерти Булгакова, мне рассказывал, что он умер как праведник, весь потянувшись к уже ему зримому горнему миру.
О С.Н. Дурылине хочется сказать еще несколько слов, так как некоторые люди были ему многим обязаны, в частности будущий о. Сергий Сидоров. Он водил его, меня и Колю Чернышева в кремлевские соборы, чтобы мы через самый покой их камня и красок ощутили славу и тишину Церкви Божией, водил на теософские собрания, чтобы мы знали, откуда идет духовная фальшь, на лекции Флоренского "Философия культа", чтобы мы поняли живую реальность таинства, в "Щукинскую галерею", чтобы мы через Пикассо услышали, как где-то, совсем близко, шевелится хаос и человека и мира, на свои чтения о Лермонтове, чтобы открыть в его лазурности, не замечаемой за его "печоринством", ожидание "мировой души" Соловьева.
И в пурпуре небесного блистанья,
С очами, полными лазурного огня,
Явилась ты, как первое сиянье
Всемирного и творческого дня.
(неточная цитата из поэмы Вл. Соловьева "Три свидания" - В.П.)
Это строфа из стихотворения Вл. Соловьева, а вторую строчку он взял у Лермонтова.
Те университеты, которые мы тогда проходили под влиянием всех людей, о которых я вспоминаю, а лично мы трое особенно под влиянием С.Н. Дурылина, в главном можно было бы определить так: познание Церкви через единый путь русской религиозной мысли, начиная от древних строителей "обыденных храмов" и кончая точно случайными отсветами великого Света у некоторых современных русских писателей, отсветами, осознанными как предчувствие "всемирного и творческого дня".
Третий из нас троих и наиболее близкий к С.Н. Дурылину был Коля Чернышев. Он был "тяжелодум", мыслил не по-интеллигентски быстро, а как-то по-мужицки медленно, но когда тяжелый пласт "средостения" у него снимался, было видно, что в его душе все свое, а не интеллигентски заимствованное, и все глубокое, глубинное, как слова из той древней "Книги голубиной", или "глубинной", которую мы тогда с ним читали. Читали мы тогда Тютчева, Блока, И. Анненского, "Три разговора" Соловьева и его стихи, Флоренского, Эрна, Эврипида, Розанова, каких-то ранних символистов, "Цветочки" Франциска Ассизского, "Древний патерик" и "Луг духовный". Мы не читали Достоевского только потому, что жили вместе с ним, нося его всегда в себе и уже давно его прочитавши глазами.
Дом Чернышева был на Немецкой улице, и в его большом и нарядном зале С.Н. Дурылин поставил в 1916 году как семейный спектакль пьесу Крылова "Триумф", причем актерами были его ученики, и среди них Игорь Ильинский.
