— То есть?..
— Мне становится лучше.
— Но ведь этот самый склероз еще не научились лечить.
— Врач провел целую серию дополнительных анализов.
Только тут Джек уловил в ее глазах странный блеск. Сердце у него екнуло.
— И?..
— И в результате они выяснили, что у меня было отравление свинцом. Симптомы очень схожи. Но отравление — чепуха по сравнению с АЛС.
— Так ты не больна?
— Нет.
— И не умрешь?
— Полностью выздоровела.
В эту секунду он почувствовал облегчение и радость. Но вдруг насторожился.
— Слава Богу. Но почему ты не сказала мне с самого начала?
Она ответила рассеянной улыбкой, затем лицо стало серьезным.
— Просто хотелось, чтоб ты хотя бы на миг почувствовал то, что довелось испытать мне. Ощущение, что тебя неминуемо сразит ужасная, мучительная болезнь.
— Что ж, у тебя прекрасно получилось.
— Вот и славно. Но теперь возникла другая проблема.
— Хочешь подать в суд на придурка, неправильно поставившего диагноз?
— Да нет. Я уже говорила тебе — на меня подали в суд.
— Инвесторы? Из-за полиса?
— Да. Они рассчитывали, что получат три миллиона года через два-три. А теперь получается, что им придется ждать денег лет сорок-пятьдесят. Ну, вот они и хотят получить назад свои полтора миллиона.
— Перебьются.
Она улыбнулась.
— Так ты берешься за это дело?
— Еще бы!
Размышления Джека прервал стук молотка. Судья Гарсиа закончил читать почту, или спортивный раздел в газете, или разгадал кроссворд. Заседание началось.
— Мистер Свайтек, у вас есть вопросы к доктору Херна?
Джек взглянул на скамью свидетелей. Доктор Херна был тем самым врачом, который анализировал историю болезни Джесси по просьбе инвесторов компании «Виатикл солюшнс» и подтвердил неправильный диагноз, дав им таким образом зеленый свет на заключение соглашения по продаже полиса. Все утро он вместе с адвокатом истца пытался убедить суд в том, что, поскольку у Джесси не оказалось АЛС, договор следует аннулировать на основе «взаимного заблуждения сторон». А Джек должен был доказать, что это — их ошибка, а никакое не взаимное заблуждение, пусть даже самое прискорбное и ужасное.
Он с нетерпением ждал вопроса судьи и наконец дождался.
— Да, ваша честь. — Он подошел к скамье свидетелей, на губах его играла тонкая самоуверенная улыбка. — Обещаю, много времени я не займу.
В зале заседаний воцарилась тишина. Настал момент истины — перекрестный допрос. Присяжные заседатели смотрели сосредоточенно. Белые, афроамериканцы, латиноамериканцы — они представляли достаточно точный срез населения Майами. Джек часто размышлял над тем, могут ли столь разные люди работать вместе в суде присяжных. Впрочем, дело Джесси Мерил было достаточно заурядным и мало чем отличалось от других дел по гражданским искам, что слушались в городе: ни представителей средств массовой информации, ни демонстрантов с плакатами на улице — все сонно, тихо и вполне рутинно. За время процесса Джек несколько раз ронял книгу на пол или заходился в громком кашле лишь с одной целью — разбудить присяжных, вывести их из этого сонного ступора. С другой стороны, приятно было сознавать, что судебное заседание во Флориде вовсе не походит на скандальные и бурные разоблачения, которые порой показывают в кинофильмах.
