Он аккуратно сложил купюры в небольшой кожаный бумажник, мелочь опустил в карман брюк. Потеряв всякий интерес, преступник бросил пустую коробку на письменный стол, перешагнул через Мичума и растворился во тьме бури.
Мичум застонал и шевельнулся. Хардинг, опустившись на колени, поднял голову телеграфиста.
— Поезд? — пробормотал Мичум.
— У тебя жуткое кровотечение, — сказал Хардинг.
Он вытащил большой носовой платок из набедренного кармана и прижал его к кровоточащей ране.
Стиснув зубы от жгучей боли, Мичум мрачно уставился на Хардинга.
— Позвони на восточный берег, узнай, цел ли поезд.
Хардинг осторожно опустил голову друга на пол. Он схватил телефон и нажал рычаг, включая сеть передатчика. Он что-то прокричал в микрофон, в ответ последовала полная тишина. Он на мгновение закрыл глаза и помолился. Затем попытался позвонить еще раз. Линия на другом берегу реки оставалась безмолвной. Он лихорадочно повернул колесико селектора на диспетчерскую Каммингс-Рей и вызвал диспетчера из Олбани. В ответ он услышал лишь треск статического электричества.
— Ничего не могу добиться.
Почувствовал горечь во рту.
— Гроза повредила связь.
Заработал телеграфный ключ.
— Телеграфные линии еще действуют, — пробормотал Мичум. — Это Стендиш со своим ходом.
Он едва смог подтянуться к столу, протянул руку, принимая входящее послание, отстукивая строку чрезвычайного сообщения. Затем оба на мгновенье уставились друг на друга, страшась того, что могут узнать в утреннем свете, который едва забрезжил в небе на востоке. Ветер ворвался в открытую дверь, разбросал бумаги на столе, растрепал волосы.
— Я сообщу в Олбани, — наконец слабо сказал Мичум. — Ты проверь мост.
Как во сне, Хардинг бросился к железнодорожному полотну и без оглядки побежал по неровным шпалам. Вскоре начал задыхаться от бега, сердце билось, как птица, готовое вырваться из груди. Он забрался на мост и двинулся дальше. Хардинг шел мелкими шагами, споткнулся, упал, ударившись коленом о выступающую шпалу. Поднялся на ноги и пошел дальше. Остановился на внешнем краю центрального пролета.
Отчаяние охватило его, когда он стоял в немом изумлении, глядя вниз, не веря своим глазам.
В середине моста зияла огромная дыра. Центральная опора исчезла в холодных серых водах реки Гудзон, протекавшей в 150 футах под ним. Исчез также и пассажирский поезд, в котором ехало сто мужчин, женщин и детей.
— Погибли! Все погибли! — кричал Хардинг в беспомощной ярости. — Все за восемнадцать долларов и четырнадцать центов.
