В кабине для руководящих работников в хвосте самолета два сотрудника Королевской канадской конной полиции, охранявшие премьер-министра двадцать четыре часа в сутки, начали действовать сразу после того, как почувствовали удар ракеты. Они надежно привязали Сарве к сиденью и уложили гору мягких подушек вокруг его тела. Впереди перед кабиной команда секретарей и постоянно присутствующий контингент новостных репортеров нервно смотрели на обугливающийся двигатель, который, казалось, готов был расплавиться на крыле самолета.
Гидравлическая система была разрушена. Мей перешел на ручное управление. Пилоты вместе сражались с самолетом, а земля неотвратимо приближалась снизу. Даже при полной нагрузке два двигателя левого борта едва справлялись с тем, чтобы обеспечивать равновесие огромного воздушного лайнера в воздухе. Они падали уже ниже высоты шестисот футов, но Эмметт не включал средства приземления, сохраняя по возможности до последнего мгновенья ту драгоценную скорость, которая еще оставалась.
Самолет пролетел над зеленым поясом, окружающим аэропорт. Всё приближалось к развязке. На высоте двухсот футов Эмметт выпустил шасси. Казалось, что лента взлетно-посадочной полосы длиной три километра расширяется в замедленном темпе. Затем они пролетели над началом асфальтового покрытия на расстоянии не более шести футов от земли. Эмметт и Мей со всей силы отбросили назад ручки управления. Мягкая посадка была бы чудом, любая посадка была бы чудом. Удар был жестким, он вырвал почти все заклепки из металлической обшивки, три шины шасси лопнули.
Разбитый двигатель правого борта вырвало с места его установки, чудовищно вращаясь, он упал на землю и, подскочив от удара, врезался во внутреннюю часть крыла, срывая структурные элементы и разбивая внешний топливный бак. Пять тысяч галлонов керосина для реактивных самолетов превратились в огромный огненный шар, в котором исчез правый борт самолета.
Эмметт перевел два действующих двигателя на реверс, чтобы свести до минимума тенденцию самолета крениться влево. Куски и части резины от лопнувших шасси разлетались во все стороны. Тридцать футов пылающего крыла неслись по подъездной полосе, едва не задевая припаркованный авиалайнер. Немного отставая, самолет пытались догнать пожарные машины, ревя сиренами.
По взлетно-посадочной полосе проносился умирающий самолет, оставляя за собой хвост горящих обломков. Пламя перекинулось на фюзеляж, который начал медленно плавиться. Внутри самолета жар был уже нестерпимым. Пассажиры были на грани сожжения заживо, обугливалась изоляция, по проходу клубились облака дыма. Один из охранников распахнул дверь аварийного выхода напротив бушевавшего пожара, второй расстегнул ремни безопасности на премьер-министре и бесцеремонно подталкивал его к образовавшемуся отверстию.
