Беннет, добрый мой друг, говорил Билл, что там происходит в мире науки? Так, ничего особенного, отвечал его бывший напарник по лабораторкам. Это хорошо, говорил Билл, потому что я не хотел бы ничего пропустить. Очень многое происходит прямо в этой комнате, только очень медленно. Так точно, отзывался кто-нибудь из приятелей Билла. Посиди с нами, Беннет, говорил Билл. Сними ботинки и садись. Беннет снимал ботинки и садился на подушку.
Расскажи нам о кварках, серьезно просил кто-нибудь из приятелей Билла с подушки в углу, и Билл пускался в изощренные рассуждения о субатомной физике, и аудитория слушала с напряженным вниманием в полной тишине, нарушеаемой лишь глубокими вдохами, когда кто-нибудь затягивался передаваемым по кругу косяком. После пары песен Хендрикса и дальнейших объяснений строения мира Беннет говорил: Билл, тебе пора перестать курить допинг. Ты себя растрачиваешь. В ответ на это грубое замечание кто-нибудь из друзей Билла простонет: блин, Прюдом, кто этот хмырь? И Билл отвечал: это Беннет, мой напарник по лабораторкам. Он нормальный парень.
Билл, брось ты эту дрянь, снова говорил Беннет. Я могу бросить как только захочу, отвечал Билл. Ладно, говорил Беннет, брось в ближайший вторник. Билл отвечал: я могу бросить в ближайший вторник, если захочу, но я не хочу. Не хочешь, потому что не можешь, говорил бывший напарник. Ладно, говорил Билл, брошу во вторник. Ради тебя.
Беннет возвращался во вторник, вдвигался в густой дым в комнате Билла. Я думал, ты во вторник собираешься бросить, говорил он. Собирался, отвечал Билл, и мог бы. В самом деле мог бы. Но я передумал. Я могу бросить в любой момент, когда захочу. Не можешь, орал Беннет, перекрывая гитару Хендрикса. Ты гробишь свой разум. Я в следующий вторник брошу, орал Билл. Слабак ты, говорил Беннет. Ты меня просто обдурил. В следующий вторник брошу, говорил Билл. Беннет выходил, хлопнув дверью.
Так шли месяцы. Беннет злился все сильнее. Он говорил злые слова, о которых потом жалел. Он видеть не мог, как Билл губит свой талант. Но еще сильнее он не мог видеть безволие Билла.
Беннет составил для друга график отвыкания, который должен был дать Биллу за месяц свести дозы марихуаны к нулю. План оказался бесполезен, как те расчеты, которые Беннет делал для дяди. От недели к неделе менялось только одно: росла куча почты Билла перед дверью, в том числе непрочитанные послания от ректора.
В последний раз, когда Беннет зашел к своему бывшему напарнику, в начале мая, он у двери назвал себя просто Беннетом. Вы мне не можете сказать, откуда я вас знаю? донесся голос из сладковатого тумана. Я просто Беннет, ответил Беннет и вышел.
