Так было всегда. Она всегда помнила, каким образом достался ей престол, помнила, что не по праву занимает свое место. У нее не было другого выхода, и все же… И все же ей казалось, что каждый имеет право быть с ней непочтительным. А она со всеми была любезна, избыточно, пожалуй. «Не по-царски», – как ворчит иногда Захар.
И ей слишком часто приходится напоминать себе, что она была вынуждена поступить так, как поступила. Ее вынудили спасаться любыми средствами. И она спаслась.
Но до сих пор ей приходилось напоминать себе о том, через что она прошла, прежде чем решилась на то, на что решилась.
– …Ваше императорское величество, молю вас успокоиться и поразмыслить!
Принц Георг Голштинский, дядя императора Петра III, в отчаянии глядел на сутулую спину племянника, который стоял, глядя в окно, и резко водил смычком по струнам скрипки. Извлекаемые им звуки больше напоминали взвизгивания заживо обдираемой кошки.
Император был очень не в духе.
– Ваше величество! – вновь принялся взывать принц Георг. – От сего распоряжения может сделаться немалый скандал! Оно губительно для спокойствия нации!
– Нет, этак больше продолжаться не может! – послышался женский вскрик, столь пронзительный, что принцу Георгу, пребывавшему в состоянии немалого потрясения, с перепугу почудилось, будто человеческим голосом закричала истязаемая скрипка.
Конечно, скрипка была тут ни при чем – визжала женщина, которая раньше сидела на канапе, а теперь вскочила и нервно заходила по комнате, заметно припадая на правую ногу и топая, словно была обута не в шелковые туфельки, подобающие придворной даме, а в солдатские сапоги. Принцу Георгу даже послышался звон кавалерийских шпор.
Согласно моде, на даме были пышные юбки с широкими фижмами. Она с досадою отшвыривала тяжелые складки шелка коленом, а с фижмами управлялась неловко, словно корабль – с неверно поставленными парусами.
Востроносое лицо дамы было набелено и нарумянено, однако даже притирания не могли скрыть, что кожа нездорового оливкового цвета и преизрядно побита оспинами. Глаза же были слишком велики.
– Не может больше продолжаться, слышите ли?! – вновь выкрикнула она, вперив в Георга столь лютый взор, что принц Голштинский сразу понял, откуда на самом деле подул ветер, опасный не только для императрицы Екатерины, но и для всего государства.
Вот она, всему причина!
Получалось, князь Барятинский не солгал.
Несколько минут назад, когда принц Георг в прихожей императорских покоев столкнулся с Иваном Барятинским, адъютантом императора Петра, и обратил внимание на его ошарашенный вид, а потом выслушал, какое тот получил приказание от своего господина, принцу почудилось, что кто-то сошел с ума. Либо он, либо адъютант, либо сам император. Потому что приказ гласил: немедля взять под стражу государыню Екатерину Алексеевну в ее покоях.
