Кларисса лежала в постели и смотрела в потолок. Она никак не могла прийти в себя после вчерашнего разговора с отцом.
Ночью она глаз не сомкнула и, поднявшись на рассвете, долго измеряла шагами комнату. Сейчас было уже десять утра, но она чувствовала себя разбитой.
Деваться было некуда. Кастальдинии действительно грозила опасность, и спасти ее мог только Ферруччио Сельваджио. Но этому негодяю была безразлична судьба страны. Он думал только о том, как бы добиться своего. Получить свою «компенсацию». Ее.
Когда-то Люси назвала его богом. Теперь ей, Клариссе, придется принести себя ему в жертву, чтобы спасти свою страну от гибели.
Протянув руку, она взяла с туалетного столика мобильный телефон.
Пришло время обсудить условия сделки.
Она нашла в памяти телефона номер, который, по словам Ферруччио, был известен лишь нескольким привилегированным людям. Он дал ей его, когда в очередной раз приглашал поужинать. Она ни разу по нему не звонила.
Соединение включилось сразу после первого гудка.
Он знал, что она позвонит. Кларисса ожидала, что он начнет злорадствовать, но на другом конце линии было молчание.
Наконец в трубке послышался вдох, после чего он ласково произнес:
— Кларисса...
У нее внутри все упало, но тянуть она больше не могла. Она глубоко вдохнула и выпалила на выдохе:
— Что ты имел в виду, когда сказал, что возьмешь меня в придачу к короне? Ты хочешь на мне жениться?
В ответ из трубки донесся циничный мужской смех.
— Жениться на тебя? Без предварительного испытания?
Кларисса закрыла глаза. Как ему удавалось каждым словом вызывать у нее одновременно желание и ярость?
— То есть сначала тебе нужен роман?
Ферруччио издал смешок.
— Возможно, только роман. Возможно, ты меня не удовлетворишь и все закончится.
Кларисса досчитала про себя до десяти.
— Даже если ты хочешь ограничиться романом, мне ничего не остается, кроме как согласиться. Но сперва мы должны обговорить условия.
— Условия? Как практично с твоей стороны. Но разве можно быть практичным, когда речь идет о чувственных наслаждениях, которые я планировал тебе показать?
Ее бросило в дрожь.
— Ты говоришь в прошедшем времени. Означает ли это, что ты передумал?
— Да, я передумал.
Кларисса испытала множество противоречивых чувств, главным из которых было облегчение. Но его дальнейшие слова дали ей понять, что радоваться еще слишком рано.
— Я передумал насчет того, что буду с тобой делать.
Она стиснула зубы.
— То есть?
— Ты должна отлично помнить, что последние шесть лет я тебя преследовал. Но теперь я решил, что ты не заслуживаешь такого внимания.
