точь как ты просил.
- Ну, ты! - вскочил Владимир. - Мне плевать, какого ты там класса ангел или черт, но
у меня умирает жена, самый мой любимый человек, всѐ, что у меня есть, а ты хочешь
сказать, что это я просил Бога убить ее? Причем убить медленно и мучительно! Ты хоть
соображаешь, что несешь, пидор небесный?!
- Лаешься, как прапорщик, а еще майор! - поморщился незнакомец. - Даже стойку
боевую принял, вояка - я ведь дух бестелесный, забыл? Садись и вспоминай, напряги свои
извилины и вспоминай! Ну? Юность, юность припомни, как с другом своим читали Ремарка.
Вспомнил? Как мечтали о девушке, похожей на Патрицию Хольман? Ну, а разве твоя Люся
была не такой? Отвечай: не такой?
- Лучше! - почти крикнул Уолдя. Немного остыв, добавил: - Ты понимаешь... Она
не такая, как все бабы. Они все, сколько я их знаю, норовят как-то сломать тебя, перекроить
на свой лад, слепить что-то подходящее под их идеал или, вернее, под их представление об
идеале. А она - нет! Нет таких во всем белом свете. Понимаешь, нету!
- Знаю. Она любила тебя таким, каков ты есть со всей твоей гусарской придурью, любила с юности и всю жизнь, только ты оценил это... через тридцать лет! Так причем здесь
Бог?
- Оно так, - вынужден был признать Уолдя. - Но ведь понял же! И чудом вытащил ее
сюда, в Америку, через все бюрократические рогатки! И мы были счастливы! А твой Бог...
Уолдя отвернулся, чтоб незнакомец не увидел его слез.
- Вот-вот! Чудом он ее, видите ли, вытащил! Ты просил, Бог услышал твою мольбу -
вот и все чудо. И чем же ты недоволен? Ты хотел Патрицию - ты получил ее. Только почему-
то забыл, что Патриция Хольман умерла от туберкулеза ровно через два года, на самом пике
их любви. И когда ты просил о Патриции Хольман, этого, именно этого ты не учел? Роберт
Локамп, который тебе тоже очень нравился, через два года похоронил свою любимую - будь
готов и ты к тому же! Таковы правила игры.
- Правила игры? - снова взорвался Уолдя. - Для вас это игра? Все наши радости и
горести - всего лишь игра?
- Игра, - подтвердил незнакомец. - Сценарий сочиняете вы сами, мы скрупулезно
исполняем ваши просьбы, ну а то, что спектакль редко получается таким, как был
задуман, это уж не наша вина.
- Ладно, я понял: два года были предопределены. Но разве мы не могли эти два года
прожить чуть-чуть иначе, чем вы дали нам? То, что я, врач - и неплохой, между прочим, врач - здесь работаю шофером - это тоже я выпросил? Это тоже исполнение моих желаний?
