вокруг заиграло , засветилось, А потом.... потом он уехал в Питер, солнце зашло за тучку, затерялось в питерских туманах. Но, оказывается, не погасло, только понял он это через
многие-многие годы.
Все было в эти годы: Военно-медицинская академия, Ленинград с театрами, музеями, барами, а потом офицерская гарнизонная жизнь на краю света, война в Афгане, Чернобыль, другие женщины - одни на годы, другие на неделю-две. Друзей с годами становилось все
меньше, как в песне Галича, они уходили " одни в никуда, другие в князья". В никуда -
больше. И родные уже все в США, и у самого билет в кармане туда же. В родном городе еще
осталось двое школьных друзей, заехал проститься с ними. Сидели, грустно пили водку, и
вдруг - звонок.
Она! Через четверть века - она, Рыжик, Люська, единственная его девочка. И какое
это имело значение, что ей за сорок, что многовато у девочки морщинок - он их не видел, она
была все той же, что в палатке над тихой лесной речкой двадцать пять лет назад. Она тогда
спала, а он смотрел на ее лицо с золотистым пушком на щеках и не мог решиться ее
поцеловать, робел. А она только притворялась спящей и злилась на его недогадливость и
робость.
Спит она и сейчас, рядом, тихонько посапывает. Уже давно спит. Целыми неделяи -
снотворные и морфий спасают от диких болей. У нее рак, свирепая меланома, шесть
опухолей в голове. Она знает об этом, но еще надеется, верит в Бога, в своего ангела-
хранителя. И еще верит в него, своего Вовку, в его врачебное могущество.
Но он, повидавший смерть во всех обличьях, он-то точно знает, что надеяться уже не
на что. Знает, но не хочет поверить, что Господь, в которого верит она, столь жесток и
коварен: через многие годы помог им встретиться, помог получить американскую визу, когда многим отказывали, а ей даже без обычных проволочек дали. - словом, помог Господь
вернуть любовь, но всего на два года! Причем второй - уже с тяжкими муками, госпиталями, отчаянием, надеждами на чудо.
И вот уже не осталось ничего, кроме мучительного ожидания конца. Держаться
самому и поддерживать в ней надежду, а когда она уснет, глотнуть скотча и постараться
уснуть . Хотя бы часика на три-четыре, иначе не продержаться. Завтра - 14 часов крутить
баранку по Нью Йорку, продираться в уличных потоках, как на байларке по порожистой
