«Слава аллаху, что от папы пришло письмо,— подумала она,— а то бедная мама совсем извелась бы! Может, будет известие и от брата, может, отец что-нибудь разузнает. В письме он пишет: «Ты глава семьи, моя опора, доченька. Что поделаешь! Береги себя, болиш[13] ты мой».
Батыр-ака тоже всегда называет Салтанат «мой болиш». «Да ну тебя, я болиш только для моего папы»,— говорит Салтанат, а он все пристает: «Я хочу отнять у твоего папы его «болиш».
«А теперь... не будет у меня и моего Батыра-ака! Будь проклята война! Кто только выдумал тебя! Вдребезги разбила ты все мои мечты... И разве мало по всей стране таких, как я...»
Салтанат испуганно посмотрела на мать. Кандалат-биби[14], освещенная звездами, улыбалась во сне. «Мамочке моей, бедняжке, что-то приснилось. Кого же она увидела? Брата ли? Папу! Так мама обычно улыбалась, когда папа ей говорил: «На свете только ты да я, мой навват»[15]. Стоило отцу произнести эти слова, мать, в каком бы настроении ни была, тут же засмеется и скажет: «Ну и чудной твой папа, доченька». Может, и сейчас во сне отец повторил ей эти слова. Мамочка думает о всех нас. Думает и о Батыре-ака. Как горевала она, когда умерла его мать. «Не повезло бедному парню. Вот если бы он был женат... — сказала мама тогда, и сказала это с сочувствием, а про себя, наверное, подумала: «Было бы лучше, если бы вы успели сыграть свадьбу».— Бедняжка покойница ради своего единственного сына прожила всю жизнь вдовой, но не успела порадоваться его счастью. О, преходяща эта жизнь, доченька... А Мехриниса тут как тут, на готовенькое... Своих-то детей нет, вот и взяла к себе племянника — душу тешить».— «Мама, не говорите так. Вдруг услышит «Махри-апа».— «Что ты, доченька, свихнулась я, что ли, кому-нибудь говорить такое, к слову только пришлось!»
Салтанат тогда не совсем поняла смысл слов матери. Не хотела ли она сказать: «Если бы вы успели сыграть свадьбу, Батыр не пошел бы в дом Мехринисы?»
Салтанат снова посмотрела на мать. Улыбка уже исчезла с ее лица, но она еще спала.
«Мама пока ничего не знает. Что будет, если узнает?.. Ведь не знает еще и сам Батыр-ака...»
Салтанат тяжело вздохнула и легла на спину. Посмотрела в небо. Какая безумно длинная ночь! Пятна на светлом диске луны почему-то напомнили Салтанат пятна на лице миловидной, белолицей, полненькой женщины, которой так шла беременность. Откуда Салтанат в голову пришло это сравнение? Она и сама поразилась ему. Сейчас луна, ведя за собой своих детей, гуляет по небу. Вот она не спеша уходит домой, а ее веселые дети врозь и группами кружатся, мигая сверкающими глазами...
