Тайна старой девы | страница 64
Фелисита спустилась в людскую. Вслед за ней вошел Генрих. Он повесил свою фуражку на гвоздь и приблизился к Фелисите. Грустный взгляд его заплаканных глаз растрогал застывшую от скорби душу девушки — она обняла его и безудержно залилась слезами.
— Ты видела ее, Феечка? — спросил он. — Фридерика говорит, что хозяйка закрыла ей глаза...
Фелисита перестала плакать и рассказала о случившемся. Генрих как сумасшедший забегал по комнате.
— И Господь допустил это?.. — восклицал он. — Поди-ка, пожалуйся! В суде тебе никто не поверит, потому что у нас не найдется свидетелей... И во всем городе никто тебе не поверит, ведь это благочестивая госпожа Гельвиг, а ты... Я всегда говорил, что это очень дурная женщина. Феечка, бедное дитя, она тебя обокрала. Сегодня я должен был пойти к нотариусу, завтра в два часа старая дева хотела сделать завещание в твою пользу... Да, да...
Глава XVIII
Рано утром госпожа Гельвиг появилась во дворе. Жалкая женщина, так часто нарушавшая святость праздника легкомысленной музыкой, умерла. Но все-таки она носила имя Гельвигов, и поэтому неизменный белый чепчик госпожи Гельвиг был заменен черным.
Она отворила дверь, ведущую в мансарду. Светлый гений уже покинул комнаты, по которым теперь проходила госпожа Гельвиг, Холодная, презрительная усмешка играла у нее на губах, но при виде книг в изящных сафьяновых переплетах ее взгляд зажегся непримиримой ненавистью.
Она взяла большую связку ключей, лежавшую на столике, и открыла бюро, заинтересовавшее ее больше всего. В ящиках царил образцовый порядок. Там лежали исписанные тетради, пожелтевшие от времени письма, аккуратно перевязанные полинявшими ленточками. Но госпожу Гельвиг не интересовало все это. Зато к ящику, доверху наполненному разными документами, она отнеслась очень благосклонно. Внимательно, с внутренним удовлетворением, она разворачивала лист за листом и быстро считала общую сумму выгодно помещенных денег. Эта сумма превосходила все ее ожидания.
Но этим расследование не ограничилось. Она переходила от шкафов к комодам, из комнаты в комнату с необыкновенной живостью и с нетерпением, которое возрастало с каждым шагом. Но она, по-видимому, не находила того, чего искала. Наконец, взволнованная, она вышла в галерею и, отдав приказание прислать к ней Генриха, снова возобновила прерванные поиски.
— Ты не знаешь, где покойная тетя хранила серебро? — спросила она у Генриха, когда тот наконец пришел. — Я знаю, что у нее должно было быть, по крайней мере, две дюжины серебряных ложек, серебряные подсвечники, кофейник, молочник... И я ничего не могу найти, где все это?