— Я не могу успокоиться, так как своей неосторожностью доставляю вам несчастье, — сказала печально Фелисита.
— Вы успокоитесь, — ответил серьезно профессор, — когда поймете, что ваша любовь поможет перенести всякое горе, которое жизнь пошлет мне...
Он пожал ее маленькую холодную руку и направился в свою комнату.
Через час профессор вошел в комнату своей матери. Он был бледнее обыкновенного, но в его осанке больше чем когда-либо чувствовалась решительность. Госпожа Гельвиг вязала. Профессор положил на маленький стол, за которым она сидела, открытую книгу.
— Я должен серьезно поговорить с тобой, мама, — сказал он, — но сначала попрошу тебя заглянуть сюда.
Она удивленно положила свой чулок, надела очки и взяла книгу.
— Это каракули старой Кордулы, — проворчала она, но все-таки начала читать.
Профессор молча ходил по комнате.
— Я не понимаю, почему меня должна интересовать эта любовь к сыну сапожника? — воскликнула недовольно старая женщина после того, как прочитала первые две страницы. — С чего это пришло тебе в голову принести мне эту старую книжку, от которой так пахнет гнилью?
— Прошу тебя, читай дальше, мама! — сказал нетерпеливо профессор. — Ты скоро забудешь о запахах...
С видимым неудовольствием она перевернула еще несколько страниц. Понемногу ее каменное лицо напряглось, но потом она опустила книгу с безграничным удивлением, к которому примешивалась язвительная насмешка.
— Удивительные вещи! Кто мог бы подумать? Честная, знатная семья Гельвигов! — В ее голосе слышались ненависть, торжество и удовлетворенная злоба. — Итак, золотые мешки, на которых стояла моя гордая свекровь, были отчасти краденые. Они устраивали празднества, на которых рекой лилось шампанское, а я должна была прислуживать гостям. Никто не обращал внимания на бедную молодую родственницу, возвышавшуюся над ними своим благочестием и добродетелью. Я часто в душе молилась Богу, чтобы Он наказал этих нечестивцев. Они уже наказаны, так как расточали украденные ими деньги. Их души вдвойне погибли!
Профессор остановился посреди комнаты. Он совершенно не предвидел такого оборота дела.
— Я не понимаю, как можно упрекать бабушку за то, что она по неведению тратила чужие деньги, мама, — сказал он раздраженно. — Тогда и наши души должны погибнуть, потому что мы до сегодняшнего дня пользовались процентами с украденного капитала? Однако при такой точке зрения ты согласишься, что мы должны как можно скорее отдать эти деньги...
