– Так не бывает, – сказала я. – Мы будем помнить обо всем – особенно ты.
– Я иногда буду навещать ребенка – мы станем ездить к нему вдвоем.
– Уверена, что нам это запретят.
– Конечно, запретят. Отец сказал мне: "Когда ребенок родится, его отдадут на попечение каких-нибудь хороших людей. Я все устрою, и ты никогда его больше не увидишь. Тебе придется начисто забыть о происшедшем. Никогда о нем не говори, но в то же время считай его уроком и следи, чтобы это больше не повторилось".
– Ему пришлось немало потрудиться, чтобы помочь тебе.
– Не помочь мне, а спасти мое имя от бесчестья. Иногда мысль об этом вызывает у меня смех. Я ведь не единственная в семье, заимевшая незаконного ребенка. Почему же я должна отличаться от других?
– Тебе следует быть разумной, Марго. Твой отец планирует все так, чтобы было лучше для тебя.
– Да, а при этом я должна никогда больше не видеть своего малыша!
– Нужно было думать об этом раньше.
– Что ты понимаешь в таких делах! Неужели, по-твоему, когда твой возлюбленный обнимает тебя, надо думать о несуществующем ребенке?
– Однако тебе все же должна была прийти в голову мысль о его возможном появлении.
– Подожди, Минель, пока ты влюбишься сама!
Заметив мою раздраженную гримасу, Марго засмеялась.
– Здесь так спокойно и мирно, – продолжала она, пошевелившись в кресле. – В замке и в Париже будет по-другому. У отца роскошные дома, в них множество красивых и ценных вещей, но мне куда приятнее жить здесь с тобой.
– Разумные люди всегда ценят мир и покой, – согласилась я. – Расскажи мне о жизни в домах твоего отца.
– Я редко бывала в Париже. Когда родители ездили туда, то меня обычно оставляли в деревне, так что я провела там почти всю жизнь. Замок построен в тринадцатом столетии. Сначала видишь главную башню. В старину там всегда дежурил кто-нибудь, предупреждавший о приближении врага. Даже теперь там сидит человек и звонит в колокол, когда появляются гости. Это один из музыкантов, который коротает там время, сочиняя и распевая песни. Вечером он спускается и поет для нас эти chansons de guette – песни сторожа. Это один из старых обычаев, а мой отец всегда старается по возможности их придерживаться. Иногда мне кажется, что он родился слишком поздно. Отец приходит в бешенство из-за новых веяний, которые теперь появляются повсюду, и заявляет, что рабы стали вести себя дерзко со своими господами.
Я молчала, вспоминая о недавнем инциденте в городе.
– Большинство замков относится к более позднему времени, чем наши, – продолжала Марго. – Франциск I
