Зачем они не хотят оставить его в покое? В каждодневных утехах он, возможно, забыл бы свою печаль. Его любимым развлечением были неторопливые прогулки по парку в сопровождении верных спаниелей, а также приятелей, блещущих остроумием, и милейших — и непременно красивейших — придворных дам. Выслушивать эпиграммы на самого себя (а он с самого начала дал всем понять, что Его королевское величество может служить таким же предметом для колкостей, как и все остальные); умиляться грации и изяществу дам; перешептываться с ними украдкой; ловить их нежные ручки и договариваться о встрече, улучив минуту, когда рядом окажется поменьше свидетелей, — о, какое блаженство! Карл готов был хоть всю жизнь провести в этих неспешных прогулках.
В ноябре армия, по совету Гайда, была распущена — шаг, на который Карл решился скрепя сердце. Но содержание войска требовало денег, а их-то у короля и не было. Временами ему казалось, что, став королем, он по сути остался таким же нищим, как и прежде: ведь хотя его доходы увеличились, но и расходы неизмеримо возросли. В результате от всего войска остались лишь два полка генерала Монка — Колдстримский и второй, конный, — и еще один, только что выведенный из проданного французам Дюнкерка; Карл нарек его «гвардейским» и намеревался построить впоследствии на его основе постоянную армию.
Однако был еще один вопрос, в котором Карл расходился со своими министрами не менее, чем в вопросе сокращения расходов: то было мщение.
Во всей Англии, по-видимому, один только король не алкал ничьей крови. Ему казалось, что с прошлым уже покончено: ведь его многолетние скитания позади, он на троне — так пусть же народ веселится и радуется. Но «Нет!» — сказали его министры, и «Нет!» — сказал народ. Отец нынешнего короля принял мученическую смерть, и его убийцы не должны остаться безнаказанными!.. И был суд, и все изменники были приговорены к самой жестокой и мучительной казни.
Карл содрогнулся, вспоминая сейчас, как это происходило. Будь на то его воля, он помиловал бы всех: ведь преступники были убеждены в собственной правоте и искренне считали себя не убийцами, но вершителями правосудия. Что делать, таково было их понимание правосудия! И Карл, всегда с нежностью вспоминавший убитого этими людьми отца, Карл, по их вине познавший долгие годы изгнания и нищеты, — Карл, один среди всех, не жаждал мщения. В октябре десять главных зачинщиков были казнены; остальные дожидались своего часа. Но чаша терпения короля уже переполнилась.
