Свои прежде довольно длинные волосы он теперь носил по-модному коротко, а сверхоблегающие брюки и небрежно расстегнутую рубашку сменил на серый костюм, эксклюзивный покрой которого подчеркивал его широкие плечи и узкие бедра. Этот новый Марсель нравился ей гораздо больше, чем прежний. Его лицо также изменилось. Складки, которые пролегли у его рта, придавали ему более серьезный и зрелый вид и сделали его еще более привлекательным.
Он улыбнулся ей с нежностью.
— Насколько я вижу, мой сюрприз прекрасно удался, малышка. Давай выпьем за это по бокалу шампанского!
Марсель подозвал официанта и взял два бокала шампанского с подноса. Один из них он передал Кэрол и высоко поднял свой.
— За то, что я тебя снова нашел, и за наше будущее, любимая!
Ее сердце бешено забилось, когда он заглянул ей в глаза.
— За… за твой успех в галерее Квинсдейл, — пролепетала она, прежде чем отпила глоток.
В ее голове все смешалось. У нее было такое чувство, будто она спит. Она беспомощно повернулась к Фран, но подруга скромно отошла и принялась рассматривать картины.
Марсель взял ее за руку.
— Пойдем, я бы хотел тебе показать и объяснить свои новые картины. — Он улыбнулся и пожал ее руку. — Ты получила мое письмо? — прошептал он ей прямо в волосы.
Она смогла лишь кивнуть. Близость Марселя вызвала у нее настоящую бурю ощущений. Чувства, которые она с таким трудом вытесняла, вдруг проснулись в ней с удвоенной силой.
— Я тогда тебе написал, что докажу свои серьезные намерения относительно тебя, — продолжал он тихо, выводя ее из толпы. — Ну вот, я стал серьезным художником, чтобы снова тебя завоевать.
— Но, как ты меня нашел… я имею в виду, как ты все это придумал, что… что мы встретились здесь сегодня вечером? — спросила она, сбитая с толку.
Марсель тихо засмеялся.
— Это легко объяснить. Я попробовал через различные связи заключить договор с художественной галереей Квинсдейл, а когда это удалось, поехал к твоему дому и наблюдал за тобой несколько дней. — Его взгляд, когда он смотрел ей в лицо, был, как ласковое прикосновение. — Поверь мне, Кэрол, для меня это было настоящим мучением видеть тебя и не иметь возможности обнять, но я хотел, чтобы мы снова встретились только на этом вернисаже.
Она все еще была в каком-то оцепенении. Ее взгляд бродил по картинам, вблизи которых они стояли, и снова тонул в темных глазах Марселя, излучающих мягкий свет.
— Твои новые картины произвели на меня действительно очень большое впечатление, — сказала она тихо. — Ты проделал огромную работу. Я только еще не совсем понимаю…
