Её сердце так билось, что она едва дышала. Она боялась, что все её предосторожности окажутся напрасными. Её снова поймают, и на этот раз наказанием будет утопление, удушение, отравление или обезглавливание.
И всё же надежда тоже теплилась в ней. Она поддерживала её все эти годы и завела её так далеко.
Девушка протянула сторожу рубины. Он поднял лампу и вгляделся в её лицо под покрывалом.
Хотя покрывало закрывало всё, кроме глаз, он, должно быть, видел в них отчаяние. Оставалось только надеяться, что он истолкует его как страх слабого существа подвести своего господина. Выполнявшие повеление господина – а у женщин всегда есть хозяева – имели причины быть напуганными.
Самая последняя из рабынь гарема быстро становится адептом в чтении выражений на лицах, выживание зависело от этого навыка. Но его лицо не говорило ни о чём. Чудо, что она ещё могла видеть перед собой, так она взвинчена была. Она понятия не имела, колеблется он из жалости или от подозрения. Возможно, это просто был случай борьбы жадности со страхом вызвать недовольство хозяев.
– Возьми их, – сказала она. – Только покажи мне, куда идти.
Сторож пожал плечами и взял ожерелье. Он показал пальцем направление.
Она поспешила в указанном направлении. Дом было нетрудно найти. Она забарабанила в дверь.
На этот раз в маленьком окошке показалось лицо не египтянина, а английского слуги.
– Прошу Вас, – сказала она. Её английский одеревенел без практики. Она боролась за то, чтобы не забыть его, но язык был смутным пятном в её голове, наряду с воспоминаниями о семье и доме. Сейчас стучащая тяжесть в груди, казалось, давила ей и на мозг, и слова, драгоценные слова ускользали от неё.
– Пожалуйста… Я… Есть… Зоя… Ле… Хэм… Зоя Ле… Хэм… Зоя Лексхэм. Прошу Вас. Помогите мне.
Силы покинули её, так же как и храбрость, которую она проявила – не только сбежав из огромного дворца на Ниле, но и выдержав испытание жизнью в этой тюрьме на протяжении двенадцати лет, в то время как она пыталась сохранить дух девочки, которой была. Ей понадобилась вся её отвага, чтобы выжить и проделать путь сюда.
Теперь храбрость закончилась, и она сползла на землю.
Аддервуд тяжело сглотнул и яростно смахнул слезу, прежде чем оторвал взгляд от газеты.
Марчмонт, слышавший отчёт о побеге Зои из первых рук, держал свои чувства под контролем.
Аддервуд откашлялся.
– Знаешь, я всегда считал Бирдсли писакой низкого пошиба, – сказал он, – кажется, мисс Лексхэм вдохновила его на нечто, похожее на способности.
