Глава третья
В любви, как на войне, на войне, как в любви…
«-Итак, Павел все-таки скончался именно в тот день, когда это было зафиксировано исторически.
— Да. Но Мария утверждает, что заговорщики действительно пальцем его не тронули.
— Но пробитый висок и синюшное лицо…
— Висок объясним естественными причинами, просто кому-то было выгодно утверждать, что это сделано заговорщиками. Но как бы ненавидим ни был Павел, поднять руку на монаршью персону в те времена…
— Так что же, снова таинственный отравитель?
— Так предполагает Мария. Во всеобщей суматохе ей удалось взять образчик крови, которая натекла из виска на пол и передать его нам.
— И…
— В крови обнаружены следы яда. Как и предполагалось, растительного происхождения, достать его можно у тех, кто бывал на Востоке, в частности, в Индии. Он отличается еще и тем, что действует не сразу, а в течение многих часов, иногда даже — суток двое.
— Тем не менее, мать постоянно обвиняет сына в том, что он позволил свершиться убийству. Александр внушаем, к тому же он действительно не возражал против того, чтобы его отец отрекся от трона. Они все там были перепуганы насмерть планами сумасшедшего императора.
— Кроме воспитанницы нашей Марии?
— Она-то как раз больше всех потеряла из-за внезапной гибели отца. Он почти назначил принца Евгения Вюртембергского своим наследником, а Екатерину предназначал в жены либо ему, либо…
— Кому же еще?
— Всего-навсего гражданину Бонапарту, к которому внезапно воспылал страстной любовью и мечтал на пару с ним править миром.
— Очень в стиле Павла: пленного турка сделать графом и ближайшим доверенным лицом, а любимую дочь выдать за простолюдина-авантюриста. К тому же женатого.
— Российский император был выше таких мелочей. Мадам Жозефина для него просто не существовала: так, одна из парижских потаскушек.
— И в результате на троне все-таки оказался Александр, у которого, судя по всему, так и не будет прямого наследника. Вы не считаете, что этот проект пора сворачивать? Мы же не можем предотвратить войну России и Франции без ощутимых изменений в истории. А просчитать их практически невозможно.
— Я в сомнениях. К тому же Мария полагает, что нужно дождаться бракосочетания ее воспитанницы. Да и на нового императора великая княжна Екатерина имеет все больше и больше влияния. Этим можно воспользоваться.
— Тогда не будем пока ничего сворачивать. Самой Марии физически, кажется, ничего не угрожает, и покушений на жизнь Александра, которого все боготворят, тоже вряд ли следует ожидать. Может быть, с помощью Екатерины удастся хотя бы провести кое-какие реформы, которые Александр начал, да так и не довел до логического конца.
