(Вспомнит он меня? Или нет?..)
…как от выплеска адреналина завибрировали его мышцы.
– Для вас, товарищ Кедров, – проговорил Григорий Ильич, – у нас найдется работа в архиве. А вот для товарища Скрябина…
(Всё-таки вспомнил?!)
…мы подыщем что-нибудь другое.
И тотчас, словно из воздуха, рядом с ними возник еще один субъект в форме НКВД, Скрябину незнакомый.
– Идем, – сказал неизвестный наркомвнуделец, обращаясь к Кедрову.
Так что Миша двинулся в одну сторону, а Николай – в другую.
Кабинет Семенова показался Коле каким-то черным: не от недостатка освещения и не от цвета обстановки, а от чего-то иного, глубинного. Студент МГУ не мог этого знать, но он сидел теперь в том самом кресле, в которое Семенов усаживал Анну – во время самого первого ее визита сюда.
– Ну, что же, настало время нам поговорить, – произнес Григорий Ильич и улыбнулся: так, как улыбаются людям, которым со всей искренностью желают понравиться.
И Николай понял – по безмятежному выражению гладкого лица, по вкрадчивому повороту головы чекиста, – что тот не просто забыл его. Мерзавец вообще забыл о том эпизоде, который имел место в квартире на Каменноостровском проспекте летом 1923 года.
– Вышло так, – произнес между тем Григорий Ильич, – что один наш товарищ побывал у тебя дома. И нашел там вот это.
Семенов открыл ящик письменного стола и вытащил устройство в виде укороченной подзорной трубы, которое Скрябин отдал давеча Стебелькову. Только теперь к нему – к ауроскопу – крепилась на шнурке картонная бирка с инвентарным номером.
«Уже оприходовали бабушкин раритет…» – отметил про себя Коля, а вслух произнес:
– Ну, а я уж думал, что вызов на практику в НКВД – случайность.
– О, нет, – Григорий Ильич рассмеялся и покрутил головой, – никаких случайностей на свете не существует вовсе. И то, что в поисках редких книг, необходимых для социалистического государства, мы натолкнулись на тебя – вполне закономерно. Хотя, возможно, из-за действий нашего товарища ты испытываешь сейчас неприязнь и к НКВД, и ко мне.
Семенов выдержал паузу, ожидая, как Скрябин на такое заявление отреагирует, но тот молчал, ждал продолжения.
– Однако, – почти торжественно выговорил Григорий Ильич, – мне совсем не хотелось бы, чтобы мы стали врагами, поскольку ты – один из самых нужных и полезных нам людей. Хотя сам, вероятно, пока об этом не подозреваешь.
«А вдруг он предложит мне сделаться сексотом?» – почти весело подумал Николай. Но Григорий Ильич, конечно, на такие глупости размениваться не собирался.
