— Ты тоже можешь перебрать родословную на два века… больше.
— Могу, — кивнул рыцарь. — И среди моих — наших — предков есть, кем гордиться. Но, кроме этого, я и сам кое-чего стою. Впрочем, сейчас не о том, не сбивай с мысли. Так вот: ты новичок — и от того, как тебя примут сегодня, будет зависеть, станешь ли ты желанным гостем в любом доме.
— Я не хочу быть желанным гостем.
— Тогда станешь изгоем, — отрезал Рамон. — Поэтому улыбайся и делай вид, будто безумно счастлив здесь находиться.
Эдгар вздохнул и «сделал вид». Вовремя — к ним подошел герцог.
— Рад приветствовать вас здесь — сказал он после предписанного этикетом обмена поклонами. — Тебя, Рамон. И тебя, Эдгар. Твой брат много лет служит мне верой и правдой, и я его ценю превыше многих. Надеюсь, что смогу сказать то же и о тебе.
Эдгар снова поклонился.
— Я сделаю все, что от меня зависит. Я не могу служить тебе мечом, как это делает… — он на миг замялся, — брат, но мой разум и перо в твоем распоряжении.
— Перо зачастую разит вернее меча. Ты остановился в доме Рамона?
— Да, господин.
— Я прикажу выделить тебе покои во дворце.
Эдгар бросил взгляд на брата — тот медленно опустил ресницы.
— Это честь для меня, господин.
— Тогда завтра слуга поможет тебе переселиться. Я отправил весть о твоем прибытии в Белон, но пройдет не меньше недели, пока они пришлют сопровождающего. И в полдень жду у себя — нам будет что обсудить.
— Да, господин.
— Что ж, значит, о делах завтра, сегодня будем веселиться. Счастлив знакомству.
Едва герцог отошел, к ним устремились какие-то люди. Кое-кого Эдгар узнал — их уже сегодня знакомили, другие были не знакомы, но жаждали познакомиться. Все снова завертелось чередой лиц, улыбок разговоров, и Эдгар едва сумел дождаться, пока не объявят очередной танец и можно будет ускользнуть от толпы.
— Вот повезло, ничего не скажешь — проворчал он.
— Повезло, — совершенно серьезно подтвердил Рамон. — Герцог мог бы сказать ровно то же самое — но так, что ты бы почувствовал себя тараканом, над которым занесли башмак. А он был благосклонен — и это заметили.
— Если это называется «благосклонность», то я не хотел бы знать, как выглядит немилость.
— И правильно.
— Но переезд ведь не значит, что мы больше не увидимся.
— Как получится и как герцог позволит. Ты теперь на службе, привыкай.
Рамон хотел было сказать что-то еще, когда на глаза легли женские ладошки.
— Угадай?
Рамон пробурчал что-то неразборчивое, обернулся. Замер, разглядывая девушку:
