, скалывавшем ворот сюрко. — Не нравится мне все это.
— Почему?
— Хотя бы потому, что учить девушку послали молодого мужчину, а не, к примеру, мать-настоятельницу столичного монастыря, славящуюся познаниями в слове божием. И не какую-нибудь из родственниц Авгульфа, добродетельную даму, вызубрившую катехизис — а больше, как считают церковные иерархи, женщине и ни к чему.
— О чем ты? — изумился Эдгар.
— Высунь наконец нос из своего замка слоновой кости и оглядись. Я не силен в интригах, но первое, что напрашивается, — подкупить кого-то из служанок девушки, чтобы сперва сыграла сводню, а потом застала вас в двусмысленной ситуации… погоди, не маши руками. После этого тебе очень повезет, если сумеешь исчезнуть из страны, потому что папаше девушки этот союз нужен, а сможет ли Авгульф проигнорировать то, что у невесты подмочена репутация, — неизвестно. Добавь к этому то, что не так давно понтифик разразился речью о том, как печально неусердие в вере сильных мира сего, которые, вместо того чтобы нести свет веры в новые земли, довольствуются их завоеванием, не обращая внимания на души новых подданных.
Герцог Авгульф действительно не слишком-то допускал церковь на свои земли, полагая, что нет никакой разницы, кому молится чернь, лишь бы подчинялась. Рамон был с ним согласен: всему свое время, достаточно пока, что герцог объявил вне закона ведьм. Но церковным иерархам нужна была война за веру.
Эдгар казался уязвленным:
— Хочешь сказать, я не способен устоять перед искушением? Не суди по себе.
— Я хочу сказать, — подался вперед Рамон, — что сильные мира сего играют людьми без зазрения совести. Вокруг этих земель сошлось слишком много интересов — и вдруг учить будущую жену герцога отправляют человека, кроме своих книжек не желающего знать ничего. Осторожней, братишка. Мне бы не хотелось, чтобы ты вляпался во что-то серьезное.
Это мимолетно брошенное «братишка» было настолько неожиданным, что Эдгар замер, разом позабыв почти готовую обвинительную речь — мол, нечего судить весь мир по себе, и если некоторым, не будем говорить кому, свои страсти дороже всего остального, то это не значит, что все таковы. Потом он захотел было переспросить — и испугался, что ослышался. И поэтому он просто кивнул. Потом спросил:
— Расскажешь, что это за страна? Что за обычаи у людей, которые там живут?
— О, тебе понравится, — усмехнулся Рамон. — Прежде всего, обычай тамошнего гостеприимства обязывает хозяина дома предложить гостю не только кров, пищу, но и женщину. И… — Он посмотрел на вытянувшееся лицо Эдгара и расхохотался: — Извини. Я пошутил. Кстати, когда ты в последний раз был с женщиной?
