Кеннет кивнул, но сказал:
— Займитесь этим, у нас все равно больше ничего нет. — Он оглядел собравшихся. — Наблюдение за Ласки ничего не дало?
— Вообще ничего, — ответил другой лейтенант.
— Хм…
Лукас поднял палец, и Кеннет ему кивнул.
— Лили рассказала мне про Ласки, и я много об этом думал.
Полицейские, сидящие в передней части комнаты, повернулись к нему.
— И что? — спросил Кеннет.
— Мне не кажется, что Беккер захочет им заняться. Он отнесется к нему как к коллеге с неправильным образом мышления, а не как к жертве. Возможно, вступит с ним в дебаты. Ласки занимает равное с ним положение, и Беккер не станет рассматривать его как подопытного кролика.
— У нас больше ничего нет, — рявкнул загорелый Картер. — Да и вообще это звучит глупо.
— А по-моему, это отличная идея, — возразил Лукас.
Ласки был патологоанатомом из Колумбийского университета, который согласился проанализировать медицинские работы Беккера для средств массовой информации. Он разгромил статьи Беккера, раскритиковал их научный и моральный аспект, назвал автора садистом и психически больным человеком, а также научным идиотом, — все это было рассчитано на то, чтобы выманить преступника. За Ласки, его квартирой и офисом следило множество полицейских в штатском. Но Беккер пока так и не попался в ловушку.
— Вот почему я об этом много думал. О самых разных вариантах.
— Например, о каких? — спросил Кеннет.
— В Городах-близнецах Беккер подписывался на «Таймс», и я уверен, что здесь он тоже читает эту газету. Если бы мы могли организовать лекцию, какой-нибудь профессиональный доклад, чтобы выманить его…
— Не дразни меня, милый, — проговорил Кеннет.
— У нас один тип читал лекцию о медицинских экспериментах доктора Менгеле, — продолжал Лукас. — Ну, знаете, того нацистского извращенца…
— Мы знаем.
— Так вот, хорошо бы найти кого-то, кто прочитал бы доклад об этичности применения результатов экспериментов Менгеле и Беккера. Какую пользу можно извлечь из их так называемых исследований. И дать в «Таймс» объявление о лекции.
Копы начали переглядываться, и Уэрта сказал:
— Господи Иисусе, приятель, половина населения нашего проклятого города — евреи. Они такое устроят…
— Послушайте, я не имею в виду никакого антисемитизма, — настаивал на своем Дэвенпорт. — Это должно быть мягкое, интеллектуальное, чисто теоретическое рассуждение. Я читал дебаты об этической стороне использования данных Менгеле, так что материал, на котором можно построить выступление, есть. Все вполне законно. Может быть, удастся найти еврея в качестве лектора, чтобы никто не начал скандалить. Кого-то с серьезными регалиями.
