— Нужно сходить, — повторил Беккер и посмотрел на Рэя Шолти.
— Хорошо, хорошо, — ответил помощник шерифа.
На его галстуке остались следы от супа, на плечах лежали хлопья перхоти. «Какой олух», — подумал Беккер. Шолти вывел его из зала суда, Беккер тащился за ним тюремной походкой, с трудом переставляя ноги, поскольку мог делать шаги длиной лишь в тридцать дюймов. Узкий коридор вел к внутренней лестнице, а оттуда в камеру. Слева находился служебный мужской туалет с раковиной, одной кабинкой и писсуаром.
Помощник шерифа прошел за Беккером внутрь.
— Ну вот ты и здесь.
В его голосе прозвучало предупреждение. Рэй Шолти был слишком старым, чтобы драться.
— Да, — проговорил Беккер, вращая светло-голубыми глазами.
За блуждающим взглядом пряталась четкая работа мысли, адреналин возбуждал мозг, точно доза чистейшего амфетамина. Беккер повернулся и протянул руки к Шолти. Тот вставил ключ и расстегнул наручники: конвоир нарушал правила, но человек не в состоянии подтереться со скованными руками. Кроме того, куда Беккер мог деться, находясь на одном из верхних этажей правительственного здания, да еще в ножных кандалах? Убежать ему не удастся. А его лицо с всклокоченной бородой является самым узнаваемым в Городах-близнецах, по крайней мере сейчас.
Беккер шаркающей походкой вошел в кабинку, спустил брюки и сел на унитаз. Перед глазами у него прояснилось, он все прекрасно видел и был сосредоточен. В тюрьме пользовались одноразовыми бритвами фирмы «Бик». Он отломал ручку от станка, оставив только головку и небольшой кончик, которые легко спрятать во время обыска. Когда у него появилась возможность, он обжег края на спичке, закруглив их, чтобы бритву было удобнее держать. Сегодня утром он прикрепил ее пластырем под мошонкой. Сейчас он сорвал лезвие с тела, снял остатки пластыря и принялся подрезать бороду.
Он отрастил ее, чтобы скрыть изуродованное шрамами лицо. Беккер, когда-то невероятно красивый мужчина, обладатель классического нордического лица — бледного, безупречного овала с розовыми губами, — был избит до такого состояния, что превратился в мерзкого гнома. Его лицо было разорвано на куски, весьма неаккуратно собранные вместе врачами. «Дэвенпорт. Нужно добраться до Дэвенпорта». Беккер погрузился в приятные размышления о том, как располосует полицейского, ножом сдерет кожу с его лица, дюйм за дюймом…
Он отбросил эти мысли. Фантазии — для тех, кто сидит в камере. Беккер заставил себя прогнать образ Дэвенпорта и продолжал бриться, быстро, криво, царапая сухую кожу. Он почувствовал боль и застонал, и Шолти, стоящий за дверью, поморщился.
