На дверях подъезда девятиэтажки
Мимо проходящий мог увидеть каждый
На доске шершавой – буквы‑лилипутки
Яркими мазками «Светка – проститутка».
И в горком от рьяных жителей подъезда
Полетели письма с воплями протеста:
– Оградите дочку от влиянья скверны,
Светка дрянь‑девчонка и больна, наверное,
В видиках лишь дочки смотрят на экране
То, что Света может делать натурально.
Так что разберитесь и примите меры.
Наш подъезд мириться с сексом не намерен!
... В комнате двадцатой здания горкома
Мнется наша Светка на полу ковровом.
Перед нею дядя в кресле тронной масти:
– Расскажи‑ка, дочка, про свои напасти!
Как ты докатилась до такой вот доли –
То в театр с Витей, то в постели с Колей?
Ведь с твоей красою и твоею статью
В сказках лишь принцессу стоило играть бы.
Так вот молвил дядя, а на самом деле
В памяти итожил прожитое время:
– Где же мог я видеть тех бровей размахи,
И ресниц разлеты, словно крылья птахи?
Матовая кожа, синие глазищи –
Он в толпе такую выбрал бы из тыщи.
Чуть покрыты губы перламутром смазки:
– Сказки любишь, дядя? Ладно, слушай сказки!
...С ранних лет судьбину маленькой принцессы
Предсказали, видно, сказочные бесы –
Было ей два года, а папаша милый
Растворился в дымке, словно снег озимый.
Мать растила дочку как бы между прочим.
... И однажды в доме появился отчим.
Признавал тот отчим истину единую
И единый лозунг «Веритас ин вино!».
Девочке тринадцать минуло покуда –
