Если уж у Промис были некоторые амбиции, если она решила, что может зарабатывать столько же, сколько ее отец, разве не надлежало мне наставить ее на путь истинный? Нет, ей было виднее. В отличие от меня Промис выросла среди островков культуры: концерты, музеи, выставки… У нее было несколько идеализированное представление о творческих людях. Большинство из них много не зарабатывали, однако некоторые — вроде тех, которых она встречала на вечерах у своих родителей, — сумели добиться успеха и стать исключением из правил. Им повезло, они сорвали куш, и все благодаря удачному сочетанию везения и таланта — именно так считала Промис.
— Не знаю, — сказал Боб, приподняв скованные наручниками запястья.
— Мне просто интересно, — повторил я, глядя на экран телевизора, но пытаясь мягко привести разговор к вопросам супружеской неверности.
— Ну вот, к примеру, хочешь ты девушку куда-нибудь пригласить, — продолжал он. Думаешь переспать с кем-нибудь, хотя вообще-то думать об этом тебе не положено, а последствия могут оказаться просто чудовищными. И все же ты это делаешь. Спишь с ней, все чудесно, а жизнь наперекосяк — и что?
— Ушам своим не верю, — удивился я. Я даже перестал смотреть на Мори Пович [4] и на женщину, которая утверждала, что изменяла мужу раз двадцать.
— Почему?
— Не знаю, Боб, странно, что ты так говоришь. Ты на личном опыте основываешься?
— Исключительно на теории.
— Потому что если на личном опыте, это кое-кому может помочь.
— Кое-кому?
— Я хотел бы у тебя учиться.
— Учиться. У меня… — протянул Боб, словно пробуя слова на вкус. — Чему учиться? Что ты имеешь в виду? Можно подумать, у меня жизнь сложилась.
— А что, нет?
— Да так. Суета…
— В смысле, суета? — переспросил я.
— Много чего творится.
— Ты занятой человек.
— Да, — кивнул он, — я занятой человек.
— А чем ты занят?
— Да всем.
— Боб, по-моему, ты меня избегаешь.
— Мне нравится говорить шепотом, — призналась Промис. — Вот так перешептываться через библиотечный стол.
— Правда?
— От этого слова кажутся чем-то запретным, правда?
Она уже была в библиотеке, когда я пришел. Я попросил разрешения присесть к ней за стол. Не словами, нет, я показал пальцем на себя, а потом на свободный стул. Ответ был настолько кратким, что меня это даже разочаровало: она пожала плечами и кивнула. Я присел, открыл портфель и минут тридцать писал в полной тишине. Мы улыбнулись друг другу, и все. Мы не перешептывались, первый вопрос шепотом задала Промис, и я не знал, как лучше ответить.
