— Потрясающе!
Николас с восхищением посмотрел на Джессику.
Сам он был одет в строгий темно-серый костюм с галстуком. В таком наряде он вовсе не походил на художника, а скорее на преуспевающего бизнесмена, каковым, собственно, и являлся.
Николас достал из кармана маленькую бархатную коробочку. Открыл ее, вынул золотую цепочку изумительного плетения и, не говоря ни слова, надел ее на шею Джессике.
Глядя ей прямо в глаза, он взял ее левую руку, поднес ее к губам и поцеловал золотое кольцо — обручальное кольцо Антонио — на ее безымянном пальце.
Джессика замерла в потрясении и полной растерянности. Такой простой и в то же время такой значимый жест!.. Сердце Джессики отозвалось на него каким-то щемящим чувством. Она смотрела на Николаса, не в силах вымолвить ни слова. Он взял ее за руку и повел за собой. Она шла за ним, как во сне.
У подъезда отеля их уже ждал лимузин.
Они приехали в галерею за час до официального открытия выставки. Впрочем, гости уже начинали съезжаться, поэтому у Джессики не было практически никакой возможности спокойно обойти зал и рассмотреть работы Николаса в тишине и одиночестве. А посмотреть было на что.
— Я в восхищении!.. — шепнула она Николасу, улучив момент, когда рядом не оказалось никого.
Надо заметить, что среди гостей собрались истинные ценители и поклонники творчества Николаса Гроуди. С открытия выставки прошло всего полчаса, а на многих картинах уже появились таблички «Продано».
Он приобнял ее за талию.
— В восхищении от меня или от моих работ?
В глазах Джессики зажглись озорные искорки смеха.
— И от того, и от другого. Слушай, может, ты все же займешь гостей сам? Я хочу рассмотреть картины.
— Почему-то я очень боюсь услышать твое мнение о моих работах, — очень серьезно проговорил Николас. — Что-то мне как-то не по себе.
Джессика улыбнулась, но, взглянув на Николаса, неожиданно поняла, что он вовсе не шутит.
— Может быть, ты боишься, что картины раскроют мне твой внутренний мир? Что, глядя на них, я загляну тебе в душу?
— Может быть…
Джессика задумалась. Подобные страхи были вовсе не в характере такого цельного, сильного и уверенного в себе мужчины, как Николас. Неужели он вправду боится, что кто-то сможет читать у него в душе по его произведениям. Но зачем тогда вообще писать картины, если ты не хочешь выразить в них себя?
— Он очень талантливый, вы не находите?
Джессика обернулась к мужчине, который с ней заговорил. Это был пожилой джентльмен с седыми волосами и приятной открытой улыбкой.
